Забота лорда-тирана - стр. 13

Оруженосец вместо ответа посмотрел внимательно, на мой вкус, чересчур внимательно, но я старалась не подать виду, что мне неприятно. Улыбнулась ему вежливо и без тени глодающего любопытства. По крайней мере, я искренне в это верила.

— Что ж, — Бодрик выдохнул, переводя взгляд в окно, — он рос в семье лорда. Отец взял на себя его воспитание с ранних лет, отчасти поэтому его характер, скажем так, слегка жестковат.

— Слегка? — Глория не удержалась от смешка.

И вообще, что между этими двумя произошло такое, раз фрейлина никак не может сдержать эмоций в присутствии мистера Руже? Но спрашивать об этом я не стала, тем более карета вновь покачнулась и неровная дорога лишила нас возможности продолжать разговор.

Положенную четверть часа мне пришлось упорно игнорировать лёгкое недомогание, вызванное голодом, а главное неприятную тряску, которая всё никак не хотела заканчиваться.

— Мы подъезжаем к переправе, — снаружи послышался голос лорда Стрикленда. — Выходить из кареты строго запрещено. Это опасно.

— Лёд нынче тонкий, — предупредил Бодрик, когда кивнул каким-то своим мыслям.

А я затаила дыхание, ко всему прочему испытывая страх из-за услышанной новости.

— Неужели нельзя проехать через мост?

— Да будет вам известно, Башню-крепость через Калку в вашей стране захватили разбойники и прочно там обосновались. Так про-рочно, — очередная кочка или ухабина заставила его прерваться, — что войска Ортензии не могут их выбить уже второй год.

— Да-да, понятно, — Глория сделала вид, будто не удивлена и знала заранее. Вот только мне-то было видно, как рука её дрогнула на коленях.

— Всё хорошо, — заверила её я. — Наш лорд-герой, думаю, знает, что делает.

— Леди, вы сказали «наш»? — удивился Бодрик.

Многозначительный взгляд его был очень неприятен.

— Да, наш, — повторила я. — Он спаситель и герой нашей Ортензии.

— Ах, вы в этом смысле…

Румянец выступил на щеках оруженосца.

Я решила внимание не обращать. И без того неважно себя чувствовала. А если начну нервничать ещё и по этому поводу — точно быть беде.

— Мне кажется, мистер Руже, — зло высказалась Глория, — вы слишком фамильярно себя ведёте. Я держусь из последних сил, негодуя от вашего присутствия в одной карете с принцессой. Но то, как вы с ней говорите и бросаете непрозрачные намёки, просто оскорбительно!

Вот он, острый язычок вдовы Фотхем. А я всё думала, когда же она даст волю чувствам?

— Всё в порядке, — поспешила её успокоюсь, слегка улыбнувшись.

А заодно отмела мысль о зарождающихся чувствах между этими двумя. Неприязнь во взгляде Глории читалась очень недвусмысленно.

Румянец на щеках Бодрика стал лишь гуще, когда он промолчал, отведя смущённый взгляд. Но фрейлина негодовала и продолжила немилосердно вгонять его в краску:

— И вообще, принцесса сказала, что потерпит. Зачем было останавливать карету? Зачем было заставлять её выслушивать отповедь лорда? Вы это нарочно?

— Нет! — выпалил Бодрик. — Нет, я… — он понизил голос. — Я дал обещание Лестору, что сообщу ему о пробуждении принцессы. Хоть лорд не показывал этого, но он наверняка переживал из-за её долгого сна.

— Нам не интересны ваши домыслы, — вдова сказала как отрезала. Но взгляд её заметно смягчился.

Из хорошего: за дружной перепалкой не успели заметить, как миновали переправу и очутились на другом береге аккурат рядом с маленьким городом, в таверне которого наверняка и заночуем. Из плохого: только предстояло узнать, я думаю, потому что слабо верилось в полное отсутствие неприятностей как таковых в не столь далёком будущем.