Забери моё сердце - стр. 46

— Я так много пропустила, мам, — прошептала, разглядывая рисунок под дерево на ламинате.

— У тебя проблемы с уроками? — выдохнула она с нескрываемым облегчением.

— Нет, как раз здесь я впереди планеты всей.

— Тогда о чем речь? — голос мамы снова наполнился тревожными нотками.

— О жизни, — пожала я плечами, краем глаза уловив, как на экране смартфона высветилось очередное сообщение. — Я и не заметила, как проспала ее, понимаешь?

Она покачала головой:

— Тебе всего семнадцать.

— Мам, — вскочила я с дивана, — кого мы обманываем? Мне уже семнадцать.

— Ася…

— Мне семнадцать, мама! А я выращиваю незабудки на подоконнике и на кокосовом молоке до сих пор пробовала только овсянку.

— Дочка…

— Мам, я все знаю, не начинай! Просто думала, что смогу вдохнуть жизнь полной грудью, но пока только и делаю, что смотрю, как ей дышат другие.

— Помнишь притчу о черепахе?

Я закатила глаза к потолку — вот только нравоучений мне сейчас не хватало! Но мама уже принялась по новой пересказывать дурацкую небылицу.

— Черепаха так хотела обогнать зайца, что скинула с себя панцирь и понеслась. Да, к финишу она прибежала первой, но ответь мне, что случилось с ней потом?

— Ее сожрал волк.

— А почему? Потому что она забыла, в чем ее сила! Хотела быть как все и поплатилась за это жизнью.

— Предлагаешь мне и дальше сидеть в панцире и украдкой наблюдать, как живут другие? Так себе вариант!

— Быть собой — не значит жить скучно.

— Быть собой — это как? Человек — это отражение его окружения. Я, выходит, ваше.

— Это плохо?

— Вот ты мне и скажи.

Мама поджала губы и ничего не ответила. Наверно, я наговорила лишнего — сама не понимала, что на меня нашло. Но внутри по-прежнему все кипело от осознания собственной никчемности. Так бывает, когда твоя личная Вселенная попадает в черную дыру.

— Прости, — раскачавшись на пятках, произнесла я несмело. — Я не хотела тебя обидеть, просто запуталась.

— Но знаешь, ты права, — мама посмотрела на меня. — Чтобы найти себя, одного лишь общения с родителями недостаточно. Тебе нужны друзья, Ася.

— Мам! — у меня перехватило дыхание.

— Я серьезно, Аська! Ни я, ни отец с его фердипердозными выражениями не заменим тебе друзей.

— Перестань! — я закрыла уши, лишь бы не слышать.

— Подружись с кем-нибудь, милая.

Я как китайский болванчик замотала головой.

— Ни за что!

— Истории не обязательно повторяться.

— Но мы обе знаем, что она повторится! — прокричала я на весь дом и, развернувшись на пятках, побежала к себе. Быстро. Наплевав на проклятый панцирь, который стянула с себя еще в школе, когда днем спускалась к холлу.

Дверь за спиной хлопнула, но полностью не закрылась. Отскочила от косяка с грохотом, оставив узкую полоску света в моей комнате. Ее сейчас было более чем достаточно. Навалившись на стену, я пыталась отдышаться. Сердце нестерпимо ныло от внезапно нахлынувших воспоминаний. Мне словно опять было десять. По новой больно. До жути одиноко и очень страшно. Я закрывала глаза, но, как ни противилась, мыслями возвращалась в прошлое, к Костику — моему единственному другу, в тот день, когда мое сердце навеки сковало льдом.

***

В палате все еще пахло озоном, и кто только придумал дурацкое кварцевание перед сном? Прикрыв нос, я схватила с тумбочки планшет и поспешила вернуться в коридор, по больничному длинный и неуютный. Впрочем, мне было не привыкать… Отделение детской кардиологии давно стало для меня вторым домом, а тот паренек в бирюзовой пижаме, который прямо сейчас со стаканом кефира в руке важно вышагивал мне навстречу, — самым близким в этих угрюмых стенах.