За сумеречным порогом - стр. 33

Кэт улыбнулась:

– Конечно.

– Это поможет тебе завоевать известность в Лондоне. Ты же не хочешь всю жизнь носиться, как пожарная лошадь, по Суссексу?

– Ведь можно носиться, как пожарная лошадь, и по Лондону.

– Ну, там пожаров побольше. – Патрик усмехнулся. – Позвони мне, если тут что-нибудь произойдет.

– А как насчет того лучшего репортажа, на который ты отправляешься?

– Это за пределами Суссекса. На юге Лондона.

– Так! – воскликнула Кэт негодующе. – Мы тут не в деревне. Мне разрешается делать репортажи из Южного Лондона, если новость того стоит.

– Да ничего такого, просто кошка застряла на крыше. – Патрик подмигнул и был таков.

Кэт зашла в церковь, чтобы укрыться от холода и дождя.

Церковный служитель протирал потиры для причастия. Это был человек лет семидесяти, с поредевшими волосами. Когда-то, по-видимому, очень полный, он теперь сильно усох и съежился.

Он был рад поговорить. Да-да, он полагает, что слышал что-то вроде ударов вечером во вторник, после похорон Салли Дональдсон, но ничего никому не сказал, пока через несколько дней ему не стало известно, что и другие тоже что-то слышали. Он знал Салли всю ее жизнь и вкратце рассказал Кэт ее биографию, назвал имена некоторых ее родственников и даже дал несколько адресов.

Когда Кэт вернулась к ораве репортеров, неожиданно пронесся оживленный шепоток – подкатил синий «воксхолл», из которого выбрался Деннис Фолк, представитель полиции по связям с общественностью. Не успел он прикрыть дверцу машины, как репортеры бросились к нему, словно мотыльки на огонь. У Фолка был довольно лукавый взгляд и редкие прилизанные волосы, новенький синий макинтош плотно облегал его плечи. Деннис Фолк картинно вытянул руку вперед.

– Все в норме, – сказал он и вынул из кармана пиджака свернутый лист бумаги. – У меня есть заявление.

Сам бывший репортер, он был знаком с большинством журналистов. Фолк стал зачитывать с листа:

– «В связи с сообщением об относительно необычных стуках, доносившихся из могилы покойной, а также на основании запроса мужа покойной коронер Восточного Суссекса, доктор Стэнли Гибсон, дал разрешение на эксгумацию останков миссис Салли Дональдсон, погребенной 16 октября сего года. В соответствии с параграфом двадцать пятым Акта о погребении от 1857 года Министерство внутренних дел выдало лицензию на эксгумацию, которая будет проведена после наступления темноты сегодня вечером, в понедельник, 22 октября, и до завтрашнего рассвета – во вторник, 23 октября». – Он сложил листок и запихнул его в карман.

Последовало короткое молчание. Полицейская машина съехала с холма и припарковалась напротив.

– Вы не могли бы пояснить нам, почему эксгумация будет проводиться после наступления темноты, мистер Фолк? – спросила Кэт.

Фолк одарил девушку ласковой, покровительственной улыбкой, которая привела ее в бешенство. Казалось, он упивался своей осведомленностью.

– Все эксгумации в нашей стране проводятся после наступления темноты, чтобы сохранить секретность и свести до минимума неприятное впечатление.

– Но, мистер Фолк, из могилы слышались звуки. Разве это не говорит о том, что дело не терпит отлагательств? Почему нельзя начать раскапывать могилу сразу же, если есть хоть малейшая надежда, что погребенная еще жива?

– Насколько я понимаю, коронер изучил медицинское заключение, выслушал свидетелей и пришел к соответствующим выводам. По его мнению, нет никаких доказательств, свидетельствующих о преждевременном захоронении, и, конечно, никакой надежды, что миссис Салли Дональдсон до сих пор жива.