За кулисами любви - стр. 28
– Ты часто в Питере бываешь?
– Будешь смеяться, но, можно сказать, впервые. В детстве ездил с дедом. А так… работа, дела. А ты?
– Я?! Последние лет десять – каждое лето. Иногда два раза в год. Здесь лучше, чем в Париже, лучше, чем в Праге… больше я нигде не была. Считай, что тебе крупно повезло. Раз уж мы с тобой решили прогуляться по городу, я покажу тебе свой Питер. Согласен?
Валерий кивнул. Лера выбралась из-за столика и зачастила монотонным голосом плохого экскурсовода:
– Мы находимся на Сенной площади, архитектурный облик которой начал складываться в середине восемнадцатого века. Все три столетия здесь существовал рынок, поэтому площадь называли Базарной, а также – в художественной литературе – «чревом Петербурга». Первое упоминание о ней относится к 1730 году, когда здесь, «пожарного страха ради», вырубили редкий лес и отвели место для торговли сеном, соломой и дровами. А в 1756 году по проекту архитекторов Растрелли и Квасцова здесь была выстроена церковь Успения Пресвятой Богородицы, или, как ее в народе называли, Сенной Спас…
Лера могла бы тараторить бесконечно, но, заметив, как изумленно смотрит на нее Валерий, достигнутым результатом вполне удовлетворилась, текст роли скомкала и понесла отсебятину:
– В общем, ее построил один купец, Савва Яковлев. Он так гордился своей церковью, что в огромный колокол дозволял звонить только тогда, когда ему этого захочется, язык колокола прикрепляли огромной цепью, вешали замок, а ключ Савва носил с собой. Представляешь?
– Откуда ты все это знаешь?
– Я же тебе говорю: каждый год сюда езжу. Сашке все рассказывала, специально книжки покупала и дома готовилась. Потом друзьям рассказывала, кто с нами ездил. На мне можно сэкономить, я денег за экскурсионное обслуживание не беру. Дальше рассказывать?
И Лера рассказала Валерию все, что знала о Сенной. Потом они по Садовой вышли на Гороховую. Лера, получая искреннее удовольствие от прогулки и от того, как внимательно и заинтересованно слушает ее спутник, рассказывала ему едва ли не про каждый дом на Гороховой, увлекаясь и увлекая его. Потом они сидели в скверике у Адмиралтейства, любовались фонтаном и корабликом на шпиле, и Лера уверяла, что вон тот дуб – смотри, какой толстый! – наверняка видел Пушкина. Но Валерий смотрел не на дуб и не на кораблик, а на Леру, и не мог оторваться. Потом они поужинали в первом попавшемся ресторанчике и еще нашли силы доползти до Дворцовой площади. Лера молчала, привычно завороженная почти идеальной красотой и берущей в плен гармонией этого места, и никакие пояснения были здесь не нужны.
– Мне понравился твой Питер, – серьезно сказал Валерий, прощаясь с Лерой возле дома на Лиговке, куда их лихо доставил таксист на старенькой скрипевшей «Волге». – А завтра? Или у тебя другие планы?
– Завтра у меня по плану Павловск, – деловито ответила Лера. – Не стесняйтесь, барон, присоединяйтесь! – она расхохоталась своей простенькой шутке, потому что у нее было отличное настроение. Она всегда знала, как это здорово – гулять по любимому городу и делиться своим счастьем с другим человеком. – Давай встретимся у Александровской колонны, где сегодня были. Я тебе еще расскажу, и с атлантами я не поздоровалась сегодня. Они могут обидеться. А потом поедем в Павловск.