За гранью. Кома. Часть 1 - стр. 17
Дальнейшие события развивались молниеносно, видоизменяя жизнь. Я на ходу меняла правила игры, которые предлагала судьба.
Удар по самолюбию, оказался значительным.
Я осознала, что открыла дорогу в ад, когда душа от потрясений попала в чёрную разверзшуюся бездну. Я падала, выбрав не тот путь.
Как я жила последние годы?
Времени на домашние дела катастрофически не хватало, а Адам был на редкость терпим, и привык выполнять работу за двоих. Однажды мы даже поссорились на этой почве, но вопрос о занятости работой, так и остался открытым. Единственное, с чем был согласен Адам, это с проживанием детей на свежем воздухе под присмотром моей мамы.
Жертвуя личным временем ради материального благополучия, я допоздна работала, а он чаще молчал.
Не замечая, что отодвинула семейные радости на задворки жизни, я теперь оправданно наблюдала, как рушилось счастье.
Так мне и надо!
Заработанные деньги стали воздухом, которым некогда был Адам. Если бы я была прозорливее в вопросах семьи, то избежала бы беды.
Возвращаясь к недавним событиям и, главное, к переломному дню, я искала ответы. В который раз я прокручивала картину ссоры с Адамом.
К обеду стало ясно, что, из-за наметившегося собрания, рано уйти с работы не удастся. Спешить было некуда, я так считала, а зря.
Дети отдыхали на даче, а раз так, то и забот поубавилось.
Наверное, опустевший дом действовал на Адама, будто красная тряпка матадора на быка. Непривычная тишина делала пребывание в нем необычайно скучным. Не выдержав отчуждения между нами, Адам решился на перемены.
К полуночи я вернулась домой, и обрела то, что заслужила.
Непривычная тишина на пороге напугала, а увиденная картина изумила, потому что раньше такого не случалось.
В роковую ночь муж изрядно напился.
Развалившись в кресле, Адам в невменяемом состоянии вращал в руках бокал виски с остатками кубиков льда. Слезы стекали по небритым щекам и, падая, разбавляли адскую смесь. Проспиртованный взгляд упёрся в стеклянное дно, словно там утонула прежняя жизнь. Выискивая в глубине напитка утраченную любовь, но хлебал лишь горькое счастье.
Впервые я застала мужа разбитым жизнью, не смея предположить, какие сильные чувства скрывает столь сильный человек…
Только теперь, с высоты времени, я сполна ощутила боль в сердце от укора вины.
…Предо мной плакал родной раненый человек. Вдруг стало не по себе.
Я кинулась к нему, но он резко отстранился, вытянув руку, предупредил, чтобы я не приближалась. Растерзанный вид указывал на глубокое горе. Сердце затрепетало от того, что свершилась непоправимая ошибка. Страх парализовал меня, и я подумала, что в семье кто-то умер, что пришла беда.
Удручённый мыслями, Ад с трудом сосредоточил взгляд и заплетающимся языком укоризненно произнес:
– Я не желаю жить в одиночестве… проводить скучные вечера без тебя. Не хочу жить в окружении мебели, которая украла тебя, и гнетет. Я ухожу. Подумай, что тебе нужнее, я или весь этот хлам, которым ты заполнила углы дома. Кому-то он, может, нужен? Но не мне.
Спокойный и сдержанный тон Адама охладил волнение, но когда до меня дошёл смысл вердикта, я не поверила ушам, списав укор на пьяные бредни.
Больше ни слова, ни полслова. Взяв сумку с вещами, он, не простившись, ушёл.
А я замерла посреди комнаты и молчала, будто в рот затолкнули кляп. Казалось, что это лишь пьяная шутка и болтовня. Но я горько ошиблась. Слепая и глухая к чувствам мужа, я не заметила перемен в отношениях.