За деньги - стр. 31
Черные глаза пристально исследуют мои зубы. Знала бы, почистила бы их тщательнее, но я, дурында, уделяла внимание другим своим частям тела. Более очевидным.
Воистину, мужчины странные люди.
– У тебя красивые ровные зубы, – склоняет голову Хаджаев. – Не боишься остаться без них?
– Эм…
О чем это он?
Снова и снова страх подкидывает. Мышцы под ладонями напрягаются, чувствую, как подрагивает член и, как результат, костенеет мое тело.
– Боюсь вернуться в деревню, – произношу я охрипшим голосом. – Боюсь всю жизнь прожить, как мать с отцом.
– Работая?
– Выживая…
Он зло улыбается. Зубы, кстати, у него тоже неплохие.
– Избавь меня от бытовухи, – морщится.
Амир, не ослабив хватки, совершает полуоборот. Я, словно легкий воланчик, перебираю ногами и пытаюсь удержать равновесие, оказавшись без опоры.
– Хочу, чтобы ты мне сначала отсосала, – произносит скучающе, размещая руки на поясе.
Опускаюсь на колени и касаюсь мягких волосков на мускулистых бедрах. Тяжелый член приветливо раскачивается перед моим лицом.
Вот и встретились.
Как на экзамене осматриваю мужской половой орган, который до вчерашнего вечера видела только на фотках в телефоне или на картинках.
Облизываю головку, стараясь не дышать. Потом все-таки бросаю эту затею и радуюсь. Сегодня пахнет гораздо приятнее. Ласково посасываю тонкую кожу, осторожно двигая рукой.
Набираюсь сил и поднимаю глаза на Амира.
Он молча наблюдает за движениями моего языка, кладет ладонь мне на затылок и, не обращая внимания на всхлип, забирает волосы в кулак.
– Да-а, – хрипит, трахая мой рот.
Царапаю его ноги, но ему хоть бы что.
Длится это, слава богу, недолго.
Хаджаев заставляет меня подняться. Так же – тянет за волосы. Нежности от него я и не ждала. Ни нежности, ни того, что мой первый раз станет особенным. В этот момент клянусь себе: мой «первый настоящий секс» будет действительно особенным. С любимым, ласковым мужчиной.
И точно не за деньги!
Прикрываю глаза, укладываясь животом на спинку кресла и тараня лбом мягкую кожу. Этот опыт я просто переживу. Заберу заработанное, куплю себе шмотки и снова отправлюсь в Москву.
Я стану знаменитой. Переживу и забуду. У каждого известного человека есть скелеты в шкафу. Мои будут с дубайскими корнями. Подумаешь…
– Ай, – пищу, чувствуя на половых губах холодную смазку.
– Вот тебе и «ай», блядь. Прогнись, расслабься и ноги раздвинь пошире.
Киваю еле заметно.
Локтями упираюсь в сиденье, заслоняю ладонями лицо, но, вдавливаясь в скользкое кресло, послушно раскрываюсь перед дагестанцем.
– Так пойдет, – хвалит Амир, больно шлепая по ягодице.
Неприятный звук шелеста фольги. Тяжеловесное дыхание хищника за спиной. И резкая пронзающая боль, которая останавливает время.
Хватаю воздух ртом.
Носом.
Снова ртом.
Слезы брызгают из глаз вопреки установкам и принятым решениям.
Хаджаев снова и снова лупит меня по жопе – я в ужасе пытаюсь отпрянуть, но он кладет руку на шею сзади, сминает ее вместе с волосами и давит. Как зверь фиксирует жертву, чтобы отодрать ее как следует. Фантомная боль оседает в теле.
Я плачу, он – платит.
Амир врывается в меня, словно раскаленным ножом в размякшее масло. Ускоряет темп. Режет изнутри. Режет. Режет.
Не знаю, сколько это длится…
Наконец-то замирает.
Отсчитываю секунды до момента, пока он не покидает мое напряженное тело, в последний раз награждая позорным, болючим шлепком.