За деньги - стр. 18
И податься некуда. Совсем.
Морщусь от боли в ступне.
– Куда мы идем? – спрашиваю только сейчас.
Мы передвигаемся по холлу, а сотрудники отеля стараются не показать вида, что за нами наблюдают.
– Я просил тебя заткнуться, – на выдохе произносит Хаджаев.
Сжимаю зубы и захожу в просторный лифт.
В зеркало на себя не смотрю. Всегда так делаю, когда уверена, что выгляжу ужасно. Зачем расстраиваться?
– Сколько здесь этажей? – спрашиваю восхищенно.
– Сорок четыре, – на удивление отвечает грубиян.
– Вау, а мы на какой едем?
Лицо Амира вдруг становится вытянутым, будто он в шоке от моей глупости. Он переводит взгляд на панель с кнопками, и я замечаю горящий синим номер: «25».
Как только мы заходим в апартаменты, восхищенно осматриваюсь. Белоснежный мрамор, роскошная мебель в классическом стиле, повсюду расставлены живые цветы. Особенно меня привлекают окна в пол с видом на ночной Дубай.
– Я виделся с твоим сутенером.
Амир садится в кресло, снимает часы с запястья и кладет их на стеклянный столик.
– Рубик – мой менеджер, – исправляю его, внимательно разглядывая золотистую чашу на белой гипсовой подставке.
Красиво, конечно. Это «Луи Вюиттон». Я в журнале видела. Интерьерная коллекция из кожи, созданная с помощью техники оригами. Всегда было интересно, какой идиот покупает такую бесполезную ерунду за огромные деньги?
Украдкой поглядываю на Хаджаева. От него веет усталостью и раздражением, но на идиота он не похож.
– Рубен Кляйн – сутенер, – повторяет.
– Он – менеджер.
– Дура! – устало прикрывает глаза Амир. – Просто тупая идиотка, каких еще поискать…
– Почему вы все время обзываете меня? И зачем тогда сюда позвали?
– Потому что у тебя проблемы. А я хочу жрать, спать и …
Он замолкает на полуслове и снова странно на меня смотрит, а я, вспоминая его разговор в машине с той девушкой, пугаюсь.
Он же не будет меня трахать? Я сейчас умру от ужаса.
– Какие… мм… проблемы? – сглатываю ком в горле.
Хаджаев трудно вздыхает, резко поднимается. Быстро идет к окну и, опершись о металлическую перекладину, смотрит на ночной город.
– Какие проблемы? И зачем это вам? – повторяю, обнимая себя руками. – Вы хотите меня выкупить?
Мужской хохот разрезает пространство и обжигает брезгливостью.
– Еще я всяким пидарасам не платил, – уничижительно произносит Амир.
Дальше он, обернувшись, беглым взглядом проходится по моему телу и добавляет:
– И я не трахаюсь со вчерашними детьми.
– А как же Ая?
– Кто?
– Ая. Подруга моя, с которой вы ушли в тот вечер. Помните?
Амир поочередно снимает запонки. Небрежно кидает их к часам.
– Ты что-то путаешь. Твоя девочка в тот вечер уехала с моим израильским партнером. Если бы не он – меня бы на той вечеринке не было.
Вспоминаю мужчину с липким взглядом, который был с ними третьим.
– Но как? Вы же передали мне ремень, – киваю на сумку, которую притащила с собой из машины. – И цветы Ае отправили…
– Ты в уме? – Хаджаев злится. – Цветы? Шлюхе? Фильмов про «Красотку» пересмотрела, деревенщина?
Снова проглатываю оскорбление.
Ты сейчас не в том положении, Злата, чтобы отвечать такому, как он. Там, на улице, рядом были люди: прохожие, сотрудники отеля. Здесь – никого.
– Можешь помыться там, – кивает он вглубь небольшого коридора. – Потом обсудим, что с тобой делать.
Хочется дальше ему возражать, но помыться сейчас реально важнее. Колючая ткань больно впивается в грязную кожу.