Южный крест - стр. 44
– Келли сказал, что будет рад познакомиться. И на следующий день к нему с моей рекомендацией явился один из тех эсэсовцев. Насколько известно, они вполне поладили.
– Гм… – Филипп помолчал. – Остроумно, конечно. Но, пожалуй, ты зашел слишком далеко, а?
– Не думаю. Почему ты так считаешь?
– Помилуй, помогать внедрению агентуры…
– А, брось, какая там «агентура»! Агент опасен, пока он замаскирован. А этих подонков знает вся колония и соответственно к ним относится. С такими людьми не откровенничают. Я к тому же через одну свою приятельницу пустил слух, что такого-то нужно остерегаться, работает на тайную полицию…
– Допустим. Но если он не оправдает себя как информатор, Келли поймет, что ему подсунули пустой номер.
– На здоровье! Когда это случится? Засылая агента, никто не ожидает немедленной отдачи, это обычно делается с дальним прицелом. А каковы будут наши отношения с Келли через год – плевать в высочайшей степени. Нам нужно, чтобы он поверил сейчас, сегодня! Кроме того, откуда мы знаем, что этот тип – я имею в виду русского эсэсовца – не окажется вдруг полезным в каком-то совершенно другом плане? Извини, я пойду помоюсь…
– Да, да, иди. Можно звонить Лагартихе?
– Звони, пусть приходят, – Полунин снял пиджак и начал расстегивать сорочку. – Самое забавное, что этот эсэсовец тоже считает, что я работаю на какую-то весьма серьезную «фирму»…
Астрид и Лагартиха явились через полчаса.
– Итак, вернулся Великий Провокатор! – закричала бельгийка. – Мсье Маду, а может, он уже успел продаться и сам? Как знать, как знать!
– Нет, я не продавался, я продавал, – сказал Полунин, пожимая руку унылому Лагартихе. – Всех, оптом и в розницу.
– Начали с меня? – спросил тот.
– Да, с вас и вашего приятеля.
– И в какой упаковке вы нас продали?
– В красной, как и договаривались.
– Правильно, это только запутает следы…
– Послушайте, Освальдо, – сказал Филипп. – Вы действительно уверены, что это не повредит вашим близким? Или семье Беренгера?
– У Рамона никого нет, а моего старика голыми руками не возьмешь, он заседает в Коммерческой палате. Нет, тут все продумано, пусть это вас не беспокоит. Как в Буэнос-Айресе погода, дон Мигель?
– В день моего приезда шел дождь, а потом было хорошо. Как здесь.
– Ну что вы, – вздохнул Лагартиха. – Как можно сравнивать. Здесь ведь даже солнце совсем не такое…
– Ладно, не скули, – перебила Астрид, – вернешься еще в свою несравненную Аргентину, поторопитесь вот только с революцией. Обо мне, мсье Мишель, разговора не было?
– Был, почему же. Вы – наш агент, подсаженный к коммунистическому эмиссару Лагартихе. Кстати, имейте в виду: вы теперь немка, баронесса фон Штейнхауфен…
Астрид, не успев раскурить сигарету, поперхнулась дымом и раскашлялась.
– Вы дали ему те снимки? – спросил Лагартиха.
– Да, он их оценил…
– Но почему немка, ради всего святого? – воскликнула Астрид. – Да еще баронесса!
– Почему немка, я вам объясню потом, – сказал Филипп. – А насчет баронессы, Мишель, это ты сам придумал?
– Очень уж соблазнительно показалось переделать частицу «ван» в «фон». А титул на некоторых действует.
– Разумно, – одобрил Филипп и обернулся к Астрид. – Надеюсь, вы не против?
– Какого черта! Всю жизнь мечтала попасть в Готский альманах. Но, господа, раз уж вы меня анноблировали, я вынуждена намекнуть на явное несоответствие моих средств минимальным нуждам представительства. Согласитесь сами, высокородной баронессе фон Штейнхауфен не очень-то пристало ходить в единственных джинсах. Которые, замечу в скобках, не сегодня-завтра протрутся на самом заметном месте!