Южная роза - стр. 31
Габриэль усмехнулась и подала для приветствия руку капитану Корнелли. Он и правда был хорош собой, на голову выше Габриэль и прекрасно сложен, светлые волосы чуть вились, падая на лоб, и серые глаза смотрели слегка с прищуром, может, несколько оценивающе, но взгляд, которым он её окинул, был полон восхищения, и такую бестактность она тут же ему простила. Капитан склонился к её руке в галантном поцелуе, и на его плече блеснула нашивка экспедиционного корпуса – золотой лев на зелёном поле.
Ей вдруг вспомнились карты гадалки, и на мгновение в сердце Габриэль закралось нехорошее предчувствие. Но, как девушка разумная, она тут же отмела его в сторону, решив, что именно предсказание гадалки заставляет её теперь замечать то, на что раньше он бы не обратила внимания, например, на львов и капитанов.
– Вы же будете играть с нами в шарады? – спросила лукаво Фрэн, и мужчины тут же согласились.
Капитан Корнелли подал руку Габриэль, и они направились туда, где гостеприимные хозяева обещали устроить вечерний спектакль. Сцена, украшенная лентами, драпировками и цветами пряталась в тени больших старых лип. Вокруг уже стояли плетёные стулья с разложенными на них подушками, и желающих поучаствовать в предстоящей игре собралось немало, в основном юные синьорины и молодые синьоры, мечтающие остаться без общества старших под вполне благовидным предлогом.
– Что мы будем изображать? – спросила Фрэн, когда первые две шарады были разгаданы. – Что-то связанное с женихом и невестой? Или со свадьбой?
Всё, что касалось всевозможных выдумок, обычно отдавалось на откуп Габриэль.
– Не обязательно. И вообще, нужно придумать что-то, о чём никто не догадается, ты же видишь, как быстро стало понятно, что такое Монастырь невинных дев. И, потом, это должно быть смешно.
– Смешно?
– Ну да, иначе зачем вообще играть, – улыбнулась Габриэль, её глаза блеснули, и она прошептала на ухо Фрэн, – у меня есть одна идея. Но если ты струсишь, так сразу и скажи.
– Почему ты думаешь, я струшу? – возмутилась кузина.
– Потому что это будет… довольно дерзко. И на грани приличий.
– И что это? – глаза Фрэн округлились.
– Увидишь, но нам нужен будет мужчина. Ты можешь попросить Фредерика нам помочь?
Габриэль вспомнила своё желание пустить пулю в грудь мессиру Форстеру и торжествующе улыбнулась – пожалуй, она придумала, как отомстить этому наглецу.
Фрэн, конечно, была против, но Габриэль назвала её трусихой, а Федерик идею с восторгом поддержал, что тут же сломило сопротивление кузины, и втроём они, собрав нужный реквизит, вышли на сцену.
В ход пошли несколько тонкорунных овечьих шкур, украшавших пол у камина синьора Таливерда, бараньи рога из его же охотничьей коллекции, и наспех сооружённая из свадебных украшений корона. Во всё это был облачён Федерик – шкуры, скреплённые между собой, превратились в длинный плащ, на голову были надеты рога, а поверх них закреплена корона. Габриэль и Фрэн несли импровизированную мантию, когда с величественным видом, опираясь на трость, Федерик вышел на сцену.
– Королевская мантия… Коронация? – воскликнул кто-то.
– Да, но почему рога?
– Нет! Корона – это золото, рога – это баран. Золотое руно? – возразил ему кто-то.
– Нет? Странно…
– Баран – это глупость? Король глупости?
– Король-баран?
Догадки полетели с мест одна за другой. Федерик очень натурально изобразил овечье блеянье, и вся публика принялась смеяться, а дамы схватились за веера. Фрэн стояла вся красная от натуги, так сильно ей тоже хотелось рассмеяться, а Габриэль шепнула Федерику: