Ювелирная работа - стр. 28
– Я понятия не имею ни о какой ссоре между Эдуардом и Фельдманом, – добавил Роман, ведь Лера молчала, так и не придумав, что ответить на его вопрос. – Он – человек эмоциональный, вы же знаете, и вполне мог поругаться с кем-то, но это не означает, что он и есть убийца!
– Вы правы, не означает, – согласилась Лера. – Значит, Эдуард ничего вам не рассказывал?
– Мы с ним редко беседуем, в основном по телефону, так что вряд ли он стал бы мне рассказывать о Фельдмане! Но вот что я скажу вам об… убитом: его в нашем сообществе не любили.
– Вы же сказали, что не знакомы с ним лично?
– А я этого и не отрицаю, – пожал плечами Вагнер. – Однако я общаюсь с другими ювелирами, и они были о Фельдмане невысокого мнения.
– Странно, он же был успешен в своей области!
– Я говорю не о бизнесе, а об отношениях с коллегами и клиентурой.
– И чем же он так не угодил им?
– Насколько я слышал, Фельдман был лишен каких-либо понятий о порядочности.
– Вот как! Есть какие-то свидетельства тому?
– Ходят слухи, что он мог, к примеру, увести дорогой заказ из-под самого носа у собрата, и совесть его при этом не мучила.
– А как такое возможно?
– О том, что какой-то богач планирует заказать изделие, быстро становится известно, особенно среди частников, ведь они борются за каждый такой заказ. Так вот, клиент находил ювелира – как правило, по рекомендации друзей или знакомых, а Фельдман мог перебежать тому дорогу, явившись к заказчику и предложив то же самое, но за меньшую цену.
– И что, это не казалось им подозрительным? Толстосумы ведь обычно подозрительны!
– Но они еще и прижимисты, иначе не были бы теми, кем являются! Конечно, не всегда у Фельдмана «выгорало», но чаще всего ему удавалось переманить заказчика.
– И ему позволяли этим заниматься?
– Ну, а что тут можно сделать?
– К примеру, убить его – и дело с концом!
– По-моему, вы путаете ювелиров с урками, – поморщился Роман. – У нас так не делается!
– А как делается?
– Допустим, запускается слух, что кто-то закупает «левое» сырье, которое может впоследствии создать заказчику проблемы с законом. Или, скажем, что камни худшего качества выдаются за более дорогие, и цена, соответственно, возрастает… А про Фельдмана я могу одно сказать: он воровал дизайны изделий, и это я уже из первых рук знаю!
– То есть?
– Вы же понимаете, что, когда богатый человек заказывает эксклюзивное украшение, он желает, чтобы оно было единственным в своем роде?
– Ну наверное…
– Часто они даже ставят такое условие – чтобы изделие существовало в единственном экземпляре. Заказчик платит не только за украшение, но и за престиж: его жена или подруга не должны на каком-нибудь приеме или дефиле столкнуться с женщиной, на пальце которой окажется точно такое же кольцо или на шее – ожерелье!
– Фельдман скопировал ваше изделие?
– Это еще при жизни Карла случилось. Я сделал для одного банкира браслет, который он хотел подарить жене на годовщину свадьбы… Могу показать, хотите?
– Хочу, конечно! – воскликнула Лера.
Она была, в сущности, равнодушна к драгоценностям, но ей хотелось взглянуть на творение рук Романа Вагнера. До этого ей лишь однажды довелось держать в руках то, что он создал – потрясающее ожерелье из голубых опалов. Роман вышел и через пару минут вернулся, держа в руках толстый альбом. Раскрыв его на нужной странице, он показал Лере большую, очень качественную фотографию браслета из желтого золота в виде ящерицы, которая вся сверкала и переливалась.