Юсуповы. Кровь и смерть - стр. 32

– Н-нет… нет, не надо.

Марина замотала головой и прижала кулачки ко лбу. Аккуратная прическа промокла от непогоды, волосы прилипли к шее и вискам. Плечи затряслись в тихих рыданиях.

Юсупов отнял ее руки и наклонился к уху. В других условиях от такого жеста у женщин подкашиваются ноги, изо рта вырывается сдавленный стон. Но сейчас реакция иная. Марина задергалась, забилась в нечеловеческой хватке Юсупова.

– Я даю вам последний шанс, – понизил он голос почти до шепота. Зловещего шепота. – Оставьте моего брата и мою семью в покое. Никакой последней встречи. Никакого прощального письма. Это понятно?

Марина закивала, не переставая всхлипывать и причитать «смилуйтесь, граф». Тот отстранился, отпустил руки и дополнил:

– Я отвезу вас домой. Вы сошлетесь на недомогание и пробудете в своей спальне до рассвета. А завтра заживете жизнью невесты, которая всецело поглощена грядущей свадьбой с лучшим мужчиной на свете.

– Tu es un monster, – сквозь слезы пробормотала Марина.

– Вам лучше не знать, насколько вы недалеки от истины.

– Что этот шарлатан делает в нашем доме? – спросил Юсупов.

Николай поднял на брата осоловевшие глаза. Это еще не хватало!

После запугивания Марины граф сдержал обещание – вернул-таки ее домой. Извозчика, разумеется, не нашел. Но зато самым честным образом оставил экипаж с арендованной одеждой в паре дворов неподалеку. Подпитал себя уверенностью, что мужик тот не промах. Может пропьет получку, а может проспится и наверняка будет искать свое средство передвижения и заработка рядом с тем местом, где оставил странному господину.

А сам странный господин выждал сутки. Он почти не спал, то и дело отслеживая всю поступающую корреспонденцию. Разве что не распахивал двери перед визитерами.

Отца отправили на службу в Подмосковье. Маменька последовала с ним. Перед отъездом граф выяснил у нее, что Николай-де раскаялся. Все же извинился, мол, совсем голову потерял, едва не опозорил родителей и весь род. Пообещал прийти в себя и взяться за доверенные ему дела и все в таком духе. Как мать и как женщина, что верит в лучшее в людях, Зинаида Николаевна, конечно, простила нерадивого сына. Простила, дала понять, что всегда поддержит любое его решение при откровенном обсуждении.

Отец же говорил с Николаем наедине. О чем именно, маменька не слышала. Знает лишь, что те выкурили по две сигареты. После чего Николай, погруженный в свои мысли, долго отсиживался в библиотеке. Правда так и не притронулся ни к одной книге.

Попрощавшись с родителями, Юсупов без стука распахнул двери в спальню брата. Сердце ухнуло. В ноздри ударил смолистый запах опия, осевший горечью на языке.

Окна зашторены. На полу расстелено темное полотно с кривыми символами, коих ни в одной эзотерической литературе не сыскать. Явно выдуманы в наркотическом угаре, который, без сомнения, именуется видениями, адресованными из высших миров.

Николай лежит тут же, а над ним застыл мужчина с пышными усами. Он изогнул руки в странном движении, будто только что выделывал сомнительные пасы, призывая к глубинам подсознания. И прочая чушь.

– Я спрашиваю еще раз. Что здесь делает этот шарлатан? – голос Юсупова как лезвие прорезал воздух.

Чеслав фон Чинский – оккультист, месмерист и чертов аферист. В прошлом веке в Дрездене соблазнил некую баронессу на фиктивный брак, дабы поживиться ее имуществом. А та, на минуточку, близкая родственница кайзера Вильгельма Второго. Сам Чинский мало того, что воздействовал на баронессу гипнозом, так уже был женат. Отчего вскоре загремел под суд по обвинению в двоеженстве и в обмане, совершенном гипнотическим образом.