Юсуповы. Кровь и смерть - стр. 19
Хрустнула восковая печать, зашуршала плотная бумага. Юсупов пробежал глазами, потер висок и сказал:
– Мы приглашены на ужин артистов-любителей. Расскажешь о подготовке, может споешь пару своих романсов. Что скажешь?
Николай пожал плечами, что Юсупов воспринял как согласие. Подобные ужины – не редкость. Это способ объявить о премьере, разогреть интерес, заодно завести полезные знакомства. На одном из таких ужинов Николай был представлен самому Станиславскому, от игры которого последний оказался в восторге. И даже предлагал место в своей театральной труппе. Папенька скрепя сердце дал согласие, а вот сам Николай не проявил особого интереса. Тогда его увлеченность опием была сильнее творческих амбиций. Но может в этот раз свезет…
***
Ресторан «Кюба» на Большой Конюшенной славится не только высокой публикой, но и высокой кухней. В 1903м здесь проходил торжественный завтрак для императорской семьи в честь 200-летия со дня основания Петербурга – с перепелиными яйцами, запеченными в золе и тертыми рябчиками. Однако сегодня в меню – черепаховый суп, который Юсупов не любит. Блюдо отдает необъяснимым душком. Непонятно, чем оно так излюблено царем-батюшкой?
Осетрина заварная, соус раковый, филе де-беф, соте Жуанвиль. Воздушные и кремовые десерты. Вина в хрустальных графинах приятно поблескивают в вечернем свете. Вазы с цветами в виде фруктов и с фруктами в виде цветов.
Гостей по суеверным обычаям рассадили так, чтобы число не составляло тринадцать человек за одним столом. Уже прозвучало несколько тостов за здравие, за родину, за искусство. Так что Юсупов порядком успел заскучать. Жеманные улыбки и недвусмысленные намеки от придворных дам и не совсем умелых актрис выглядят пошло. Но воспитание обязует отвечать, балансируя на тонкой грани взаимной симпатии и допустимой дистанции.
Юсупов поглядывает на брата поверх бокала с вином. Тот склонился к соседке за столом и сосредоточенно слушает ее болтовню. Тарелка его почти пуста, а бокал – полон. Хороший знак.
Ужин дважды прервали для танцев и перекура. Разговоры стали более расслабленными. Готовящийся спектакль обсудили со всех сторон, так что теперь труппе Николая не отвертеться – навешали ожиданий, чего уж.
Но беспокоит Юсупова совсем не спектакль и не будущая оценка самой императрицы Марии Федоровны. А вот эти голубые глаза, которые бросают сноп искр, едва Николай оказывается в поле зрения.
– Очень приятно, графиня…
– Мне о вас много сказывали…
– Поздравляю с помолвкой…
– Вы так блистательно танцевали намедни…
Марина Гейден явилась на ужин и объявила об участие в постановке. Брови Юсупова поползли вверх, а Николай дернул уголком рта. Оказалось, императрица желала видеть свою фрейлину на сцене. Какое очарование, какая милость и, черт побери, какие хлопоты!.. Эта женщина без стеснения заигрывает с каждым. Без шуток – с каждым мужчиной, кто даже мельком на нее взглянет. Такое чувство, будто ее цель – завладеть вниманием, пусть и на грани приличий.
Нет, к постановке ее допускать никак нельзя. Юсупов не ошибся в первом впечатлении о Марине и явно поспешил замолвить за нее словечко Николаю. Сам Николай вряд ли об этом помнит, а вот Марина оказалась гораздо искуснее и хитрее. Кто посмеет перечить воле вдовствующей императрицы?
Зная характер Николая, он не проигнорирует искристый взгляд этих голубых глаз и соблазнительные движения этого тонкого тела. Все же придется брать удар на себя.