Юсуповы. Кровь и смерть - стр. 13
Он хоть и не чужд женской красоте, но на графиню никогда не посматривал. А вот поди ж ты, сегодня не остался равнодушным.
– В любом другом случае я бы тебя отметелил за такое замечание, – ответил Юсупов, – но в сейчас это звучит как комплимент.
Выждав пару мгновений, он сместился на полшага левее, чтобы попасть в поле зрения Лили. Взгляд ее темных глаз проскользил по толпе и наконец задержался на Юсупове. На лице графини мелькнула улыбка. Гости посторонились, пропуская хозяйку. А вот сам Юсупов млеет, в груди растекается приятное тепло. И даже та когтистая лапа, что намедни царапала беспокойством изнутри, куда-то испарилась.
– Елизавета Андреевна, – сказал Юсупов, отвесив поклон.
Едва коснулся губами руки графини и игриво подмигнул.
– Доброго вечера, Феликс Феликсович, – ответила та.
Николай наконец-то очухался и повторил действия брата, правда без подмигивания.
– Николай Феликсович, как я рада, что вы оба почтили наш салон своим присутствием, – сказала Лили.
– Вы же знаете, какое это для нас удовольствие, – промурлыкал Юсупов.
– Кокетничать изволите, – слегка смягчила тон графиня, хотя для окружающих это незаметно.
Для других Лили – несгибаемая мощь в женском обличие. А для Юсупова – женщина-стихия, которая и заморозит всех властным голосом, и испепелит одним взглядом. Над ее фигурой витает золотистое облачко, что можно растолковать как взаимную симпатию и возможно даже облегчение. Облегчение видеть того, с кем в кулуарах не надо притворятся.
– Слышала ваши романсы намедни в исполнении Сергеевой, – обратилась она к Николаю. – Вы – чрезвычайно талантливы, князь.
Тот запнулся, едва не выронив бокал с вином. Пробормотал что-то невнятное ответ и не сразу пришел в себя, когда графиня проследовала к другим гостям.
– Ты произвел на нее впечатление, – сказал Юсупов. – Похвально. Считай, полку твоих поклонниц прибыло на добрую сотню.
Коротким взглядом он обвел публику. Да, теперь в их с братом сторону обращены десятки глаз. Юсуповы и так славятся завидными женихами и благовоспитанными кавалерами. А тут в салоне сама графиня Воронцова-Дашкова отметила творческие потуги Николая.
– Если так пойдет и дальше, можешь попросить высочайшего дозволения выйти на большую сцену, – дополнил Юсупов.
– Тогда революция грянет еще раньше, – ответил Николай.
Конечно, ему хочется на сцену, настоящую большую сцену. Размах его творческой натуры требует масштабов. Пока что он оттачивает мастерство в любительской театральной труппе, хотя папенька откровенно этому не рад. Юсупов-старший все надеялся увидеть сына в военных погонах. Но тому подавай томные возгласы при свете софитов, амбре из одеколона и пота в гримерке и, конечно, Поленьку.
Николай допил вино, вытер усы и направился на балкон, бросив через плечо «я на перекур». Некоторые дамы совсем нескромно проводили его взглядами, прикрылись веерами и зашушукались.
Юсупов мысленно усмехнулся. Знали бы они, что завладеть сердцем наследника богатейшего рода у них нет ни единого шанса. С одной стороны, Николай влюбчив и горяч, но с другой стороны, так же отходчив. Потому на все внезапные амурные порывы и вдохновленные «она моя муза» у Юсупова выработался иммунитет. Удивительно, как Поленька еще держится в числе относительно постоянных пассий старшего брата.