Югославия в огне - стр. 37
Где-то вдалеке мелодично зазвонили колокола на одной церкви. Другие церкви подхватили этот звон, и он разлился в теплом вечернем воздухе.
Диана взяла Томислава за руку и крепко сжала:
– Мы не можем уехать сейчас.
– Но почему?
– Я жду ребенка.
Доктор Благоевич уставился на нее.
– Ты не шутишь? – произнес он после затянувшейся паузы.
Диана улыбнулась:
– Он только что шевельнулся. В третий раз, так что ошибки быть не может. – Она приложила ладонь Благоевича к своему животу. – Ты ничего не чувствуешь?
– Пока нет. Впрочем, я же не гинеколог. – Томислав широко улыбнулся. – Но это же прекрасно! – Он притянул к себе Диану и поцеловал.
– Поэтому мы не можем сейчас позволить себе уехать. Ребенку же надо дать вырасти, встать на ноги. В Хорватии это получится. А что будет с нами и с ним в новом незнакомом месте? А уже потом, может быть…
– Да, ты права. – Лицо Благоевича светилось, он как-то по-новому смотрел на жену – с любовью и нежностью. – Надо будет как можно скорее восстановить работу клиники. Я договорюсь о том, чтобы там сделали срочный ремонт и уже на следующей неделе возобновлю прием пациентов. Мне и так уже несколько раз звонили старые клиенты, но я думал, что никогда их не увижу. А теперь, надеюсь, скоро вновь увижу. – Он решительно повел жену вперед по променаду Штроссмайера, названного так в честь знаменитого епископа и просветителя XIX века, основателя Загребского университета и Юго-Славянской академии наук и искусств, которого хорваты почитали как «отца родины» – Otac Domovine. – Пошли, тебе теперь надо много гулять!
Степан Благоевич появился на свет в июне, в день, когда вся Хорватия отмечала одно из самых важных празднеств – Тела и Крови Христовых. Когда Диана прижала сына к груди, она услышала колокольный звон – это звонили колокола церкви Святого Петра на Влашской улице, по которой шла торжественная процессия во главе со священниками, несущими дароносицу со Святыми Дарами. Маленькие девочки и мальчики, одетые в белое, несли соломенные корзины с лепестками роз и осыпали ими людей, которые крестились, пели и громко молились вслух о счастливом будущем – для себя, для своих детей и для всей страны.
Когда три дня спустя ее выписали из роддома и они с мужем вышли на улицу, лепестки роз все еще лежали под ногами, источая тонкий аромат – по старой традиции, существующей еще со времен Австро-Венгрии, дворники специально не убирали их.