Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939) - стр. 61
В русском языке метрополии производное сталинизм появилось на страницах газет только в середине – конце 80-х гг. XX в. вместе с другими словами словообразовательного «пучка» в сфере политической терминологии: брежневизм, антисталинизм, ленинизм, антиленинизм и др. [НСЗ 1997: 777; ТССРЯ 2001: 754–755].
2. Названия качеств, присущих, свойственных какому-либо лицу, группе лиц.
В русском политическом языке в первые десятилетия возникли слова на – изм, соединяющиеся с русскими основами разговорного характера (наплевизм, отзовизм, хвостизм). Семантиаческая модель для наименования каких-либо качеств политической, общественной группы была хорошо освоена и разработана в дореволюционном языке. Несомненной словообразовательной инновацией эмигрантского узуса было активное использование производных активизм, вождизм. Причем слово активизм имеет мотивировку не в советском денотате активисты – «активные сторонники коммунистической идеологии, социалистического строительства», а в эмигрантском: активисты > активизм – «разновидность политического экстремизма, родившаяся в эмиграции» (ср., напр., термин активисты в значении «деятели, активно борющиеся с большевиками/большевизмом» в работах П. Б. Струве). В этом – яркое отличие от советского речевого обихода, где такой соотносительности не было: широко использовалось слово активист, но отсутствовало абстрактное существительное. Таким образом, в советском языке существовала иная словообразовательная мотивированность: активист – член актива; в эмигрантском языке: активист – сторонник активизма.
[Борьба] должна продолжаться – в формах эмигрантского активизма… ибо этот активизм составляет природу эмигранта, смысл и оправдание эмиграции [из речи генерала Деникина 22 февраля 1931 г. ] (Голос России. 1931. 2 авг. № 1).
…стоит напомнить в нынешнюю годовщину восстания, когда идут разговоры об активизме, путях борьбы и проч. (Голос России. 1931. 1 сент. № 2).
Слово вождизм[38] – производное от вождь; эта словообразовательная цепочка возникла в эмигрантских газетах (впервые, очевидно, в младоросских изданиях, позитивно оценивающих роль Гитлера и Муссолини в надежде на развязывание ими войны с СССР). Примечательно, что вождем монархические эмигрантские газеты Сталина никогда не называли: этим понятием эмигранты именовали позитивные (в их представлении) явления, в отличие от негативно маркированных отантропонимических обозначений типа ленинизм, сталинизм, троцкизм. И для этого есть свои причины: в первые революционные годы вождем/вождями именовали целую группу ведущих российских большевиков (Ленина, Троцкого, Томского и др.): Вождь Красной армии т. Троцкий, Вождь красных профсоюзов т. Томский, вожди Коммунистического союза молодежи – и деятелей Социалистического интернационала: вожди Социнтерна, Коминтерна, Крестинтерна (Крестьянского интернационала) и под. К 30-м гг. происходит сужение сферы использования данного понятия и его закрепление только за фамилией Сталин [Грановская 2005: 232]. Поскольку в сознании эмигрантов большевики, как правило, относились к смысловому полю преступников, то именование деятелей большевизма вождями было невозможно. Напротив, именование этим словом европейских лидеров, противостоящих большевикам и борющихся с ними, в эмигрантском монархическом социолекте составляет устойчивый, постоянный лексический компонент.