Язык милосердия. Воспоминания медсестры - стр. 26
Мне нравится мысль о том, что я могу помочь другому человеку обрести смысл жизни, продолжая в то же время искать смысл собственного существования. Но я понятия не имею, как к этому подойти.
– Да не за что, – говорит Сью. – После обеда начинают действовать лекарства, так что до вечера все обычно отрубаются, потом мы смотрим «Жителей Ист-Энда» и какой-нибудь фильм. Разумеется, никаких ужастиков. Или инопланетян. Особенно теперь, когда Дерек вернулся. Он верит, что его похитили пришельцы и вынули ему почки. – Сью качает головой. – Никогда не говори ему, что он ошибается. То есть кто мы такие, чтобы утверждать, что его не похищали пришельцы? Ну, или что они не пытаются это сделать. Истинные масштабы Вселенной недоступны нашему пониманию. У нас нет доказательств. Но и что он прав – тоже никогда ему не говори. Кстати, Пэм больше нравится смотреть «Улицу коронации», а мы ведь не хотим, чтобы у нее снова появились суицидальные мысли.
– Отрубаются? – Я замечаю, что девушки, явно страдающие анорексией, смотрят на меня и смеются. – Суицидальные мысли?
– Лекарства. Это все равно, что химическая смирительная рубашка. И кто может сказать, что моя реальность более реальна, чем та, в которой живет Дерек? Может быть, пришельцы реальны. Наша работа заключается не в том, чтобы доказывать обратное. Мы здесь не для того, чтобы рассуждать о возможности существования жизни в других галактиках.
Она смеется – короткий нервный хохоток. Мой желудок становится тяжелее, во рту пересохло. Я чувствую, как мой затылок куда-то уплывает.
– Разумеется, – наклоняется ко мне и шепчет Сью, – пациенты не знают, что в лекарствах полно мышьяка. Так что ты им этого не говори, хорошо? А в воду здесь кладут криптонит. Ничего не пей.
Я медленно поворачиваю голову, смотрю в лицо Сью, в ее глаза, которые смотрят куда-то вдаль.
– Вы ведь не Сью, да?
Она снова смеется и слегка пританцовывает:
– Купилась! Купилась! У Сью перерыв.
Несколько секунд я стою неподвижно, чувствуя, как жар ползет по моей шее и разливается по лицу. Мои щеки пылают – могу представить себе, какая я красная. Я чувствую себя глупо. Земля уплывает у меня из-под ног. Я пытаюсь вспомнить все, что она мне говорила. Все это теперь кажется полной чепухой. Ясное дело, я насмотрелась фильмов. Говорила ли я ей что-нибудь? Может, я уже нарушила какие-нибудь правила? Не вышвырнут ли меня еще до того, как я успела зарегистрироваться? Я смотрю ей в лицо. Встречаюсь с ней взглядом. Она держится за живот, сложившись пополам от хохота. И вдруг я поневоле начинаю смеяться вместе с ней. Мы хохочем в унисон.
Оказывается, эта женщина – вовсе не Сью, ее зовут Хейли. Несмотря на то что я чувствую себя глупо и слегка перепугалась, с этого дня мы начинаем разговаривать и смеяться вместе, и каждый день в мою смену Хейли рассказывает мне (и всем, кому только можно) историю о моем первом рабочем дне.
– Разумеется, нет никаких различий между пациентами и сотрудниками. Каждый из нас может заболеть, и, возможно, в какой-то момент это произойдет. Психические заболевания ничем не отличаются от астмы или перелома. Так что не переживай. Почему бы мне не быть Сью? – А потом она рассказывает мне о мышьяке и о том, что другие медсестры – вовсе не медсестры, что их присылает правительство, чтобы контролировать ее разум. Хейли, безусловно, больна, но я столькому у нее учусь.