Янтарный меч - стр. 41
– А колдун?
Витко посмотрел на нее, как на дурочку:
– Он же не лечит, не умеет. Да и не пойдет к нему батя. Он говорит, колдуны душу у людей высасывают. Вон, как остальных зачаровал. А у нас его не привечают. Да и нечего ему у нас делать, шпиениев не держим.
Значит, есть шанс, что ее помощь примут.
– Пчел кто-нибудь разводит? – спросила Ярина. – Нужен мед. Накипятите воды, разведите: десять капель воды на одну каплю меда. В глаза капайте. И привозите его к лесной избушке. Знаешь, где это?
– Где госпожа лесная жила?
– Да, теперь там живу я. И поскорее. Нужно осмотреть твоего отца.
Во взгляде мальчика плескалась отчаянная надежда. И дав ее, Ярина не могла повернуть назад. И не хотела.
– Отправляйтесь завтра утром, чтобы до заката быть у меня. Ночью в лесу опасно.
После того, как она замкнула охранный круг, тени из оврага по лесу не шастали, упыри тоже куда-то подевались, но даже без нежити в лесу не стоило бродить после заката, преследовавшие ее в первую ночь тени наверняка никуда не исчезли.
– Да, хорошо! – Витко закивал в ответ, едва не подпрыгивая от радости.
– Тогда беги.
Мальчишка припустил обратно, но Ярина вспомнила, что так и не узнала примет мужа погибшей женщины.
– Витко! – окликнула она. – А как мужа госпожи Милавы звали?
– Ивар, – прокричал тот.
Северянин? Жители Ледяных островов в Дивнодолье селились редко, предпочитая побережье Студеного моря. Там и опасности вдосталь, и поживы. Если уж решали осесть, то непременно нанимались в дружину. И не в глуши – в столице. Неизвестно, какая нужда заставила северянина забраться так далеко, но они слыли людьми чести. Те, кто давали клятву верности, конечно, а не те, что грабили и жгли побережье.
В избушку Ярина вернулась не сразу. Сперва постаралась найти кого-нибудь из Пожарищ в лесу или на опушке. Это оказалось несложно, но дровосек отличался от Витко, как навьи от людей. Вроде похожи, но поди пойми, как хозяева Темной дороги на тебя среагируют: то ли одарят, то ли на клочки разорвут.
Мужчина послушно кивал, пока она просила разыскать мужа Милавы и сказать, чтобы тот ждал на опушке в полдень, если хочет узнать про семью. Но взгляд его – пронзительный и холодный, словно говорил: «Уж мы тебя дождемся, ведьма. Хворосту не пожалеем». Поэтому Ярина не стала задерживаться, исчезнув сразу, как убедилась – ее поняли.
Это казалось просто: прийти, отдать потерянного ребенка отцу, рассказать, что случилось с матерью и дело с концом. А вот Торопий, услышав ее задумку, взбеленился.
– Не пущу! – домовой встал перед дверью, выставив наперерез метлу в три своих роста.
Ярина понимала его беспокойство, но выбора не было. Малышу не место в лесу, нет ничего хуже участи отчужденца, воспитанного нечистью. Такого люди будут гнать отовсюду.
Да и отец будет его искать. Что станет с жителями болот, если Ивар решит, будто они утопили его жену и забрали сына?
– Сама на погибель пойдешь и ребятенка сгубишь. Не пущу. В погребе запру, будешь шкелету втолковывать, что как лучше хотела.
– Но дедушка…
Верные слова не находились, обида комом подступала к горлу. Ярина чуть не плакала. Как объяснить, что опаснее ничего не делать?
– Семья ведь, – тихо напомнила она, покосившись на младенца. Тот лежал в плетеной корзинке и размахивал тяжелым обручьем, вырезанным из цельного куска янтаря. Удивительно спокойный ребенок. От Рагдая в этом возрасте спасу не было.