Яга на полставки - стр. 34
— Дак никем он им не приходится, — удивился Иван моей неосведомленности. Ох, и не прозорливый у нас богатырь… — Елисей — царевич с тридесятого государства.
— А-а-а, — протянула подобно человеку, который не знал, да забыл.
— Раньше бывало мы подолгу воевали опротив друг друга. Наконец к ладу пришли, а тут и царевны в пору вошли. Царь-батюшка надумал женить детей, чтобы две страны жили в мире и процветании.
— А ты, значит, решился эту малину испортить? — уточнила я, вот только Ваня моей метафоры не понял. — Решил пойти против царской воли и просить руки Василисы?
Компаньон мой и защитник в одном лице тяжело вздохнул.
— Люблю я ее, — признался Ваня уж как-то слишком обреченно. — Пусть выходит замуж за кого пожелает, лишь бы жива да здорова была. Я на цвет ее любоваться буду, тем и жить.
Вот не перевелись же еще мужики на земле русской! Захотелось сию минуту достать хоть из-под земли эту Василису, но вместо этого я только шмыгнула носом, сдерживая эмоциональный потоп. Даже завидно стало немного, интересно, какая она эта царевна, что по ней богатыри да царевичи так убиваются.
Так, за светской беседой, мы и добрались до следующих ворот. Эти, ожидаемо, тоже были закрыты, а перед ними стояли два бородача в красных кафтанах.
— Стойте здесь, я разберусь, — Кощей ловко спрыгнул с коня и направился к служивым. Я подумала, что он опять наведет морок, но охрана вроде бы оставалась адекватной. Мужчины приглушенно беседовали, затем склонили головы, над чем-то что демонстрировал Кощей, а после вытянулись в струнку. Ну вот, все же навел морок.
— Сощурь глаза, — шепнула мне седельная сумка, точнее кот, сидевший все это время в ней.
Я послушно выполнила кошачий наказ и чуть не ахнула. Глаза слезились, но я отчетливо видела, что на том месте, где только что был Кощей, стоял суровый коротышка. Тот самый, что колотил подчиненных у первых ворот. Кощей-коротыш с пеной у рта орал на стражников.
— А как же вы, Федот Игнатьевич? Велено же было никого не выпускать…
— У тебя забыл спросить, дурья твоя башка! Думаешь, через забор перемахнул?!
— Никак нет, Федот Игнатьевич! — Бодро отрапортовали служивые, но понимания в их глазах не прибавилось. — Велено же не пускать… Царь-батюшка наказал.
— Я тебя накажу сейчас выпороть на базарной площади, охальник! — Голосил лже-Федот. — Немедленно отворяй ворота.
— Будет сделано, Федот Игнатьевич! А эти? — Один из служивых несмело ткнул в нас с Иваном пальцем.
— А эти со мной. Главные подозреваемые.
Стражники замерли, вытянулись во весь свой немалый рост и глядели теперь на своего предводителя глазами полными восхищения. Небось, представляли, как их родненький Федот Игнатьевич за нами по полям гнался.
— Так может стрельцов вызвать? — предположил один из них, самый храбрый, но недалекий.
— Ах ты, пес, думаешь не осилю бабу какую-то и купчонка?!
— Никак нет, Федот Игнатьевич! Милости просим, Федот Игнатьевич!
Ворота перед нами дружелюбно распахнулись, являя взору расписной Царьград. Вот только я его и в упор видеть не желала, я бы с большим удовольствием проредила шевелюру лже-Федоту. Ох, припомню я тебе бабу, Кощей, так припомню, что вовек не забудешь!
Кощей взял наших коней под уздцы и чинно прошел внутрь. Уже проезжая мимо, я краем уха услыхала недоуменный вопрос второго стражника: