Я жила в плену - стр. 19
После того, что нынешняя охрана труда называет burn-out[5], аджюдан Монсо некоторое время отдыхал, нет – отсиживался в запасе. Они с Борисом чуть не подрались, и Максим полагал, что сейчас администрация вернула его в строй, получив согласие младшего лейтенанта. Теперь же он подумал, что стоит поговорить об этом с Ассией, но сразу отмел эту идею и сосредоточился на созерцании елей, зеленеющих по обе стороны извилистой дороги. Его молчание Павловски посчитал согласием, с чем себя и поздравил.
Стоявший в конце ухабистой дороги дом Савиньи напоминал заштиленный в песках корабль, выброшенный волнами на берег. Росшие вокруг высокие деревья словно бы защищали его и не давали навечно затеряться во влажной тени леса. Машина жандармов проехала мимо черного внедорожника «пежо», который Максим сразу опознал как автомобиль своего дяди, капитана в отставке Анри Саже, бывшего руководителя бригады, где Максим с Борисом теперь служили.
– Какого черта он тут делает? – сквозь зубы процедил Борис.
Максим удивленно вздернул брови. Неужто Борис с Анри так близко знакомы, что напарник тоже опознал его машину с первого взгляда?
– Кто? – спросил он.
Борис выключил двигатель, вылез из машины, дождался, когда подойдет напарник, и ответил:
– Сам прекрасно знаешь кто.
На несколько долгих секунд Максим затаил дыхание: до него дошло, что Павловски много чего от него скрывает.
Они медленно пошли по дорожке к крыльцу и вскоре увидели Жака Савиньи – тот пытался наладить газонокосилку, не желавшую включаться. Травы перед домом не было, остался только захваченный сорняками участочек между деревянными ульями. Отец Виктории махнул им рукой, не удостоив даже коротким приветствием, и вернулся к строптивой косилке.
Максим изумлялся: что творится в голове у этого отца, если он предпочитает стричь лужайку, вместо того чтобы наверстывать десятилетнюю разлуку с дочерью? Впрочем, такие вот простые занятия, каждодневные дела по дому иногда помогают совершенно растерявшимся людям справиться с душевной травмой или избытком эмоций. Возврат к тривиальным обязанностям – единственный способ добиться подобия контроля над ситуацией.
Мари Савиньи встретила жандармов гораздо радушнее, но улыбка не могла замаскировать заплаканное лицо женщины. Максим и Борис согласились выпить кофе, и тут из кухни неожиданно вышел Анри Саже, который пожал им руки, как совершенно незнакомым людям. Осунувшееся лицо отставного капитана было непроницаемым. Он либо блестящий лжец, либо умело скрывает свои эмоции – спасибо профессии и многолетней практике.
По спинке дивана, стоявшего перед камином, рассыпались пряди каштановых волос – Виктория даже не обернулась, услышав, что кто-то вошел. Возможно, ее пугало, что придется снова и снова говорить о мучениях, выпавших на ее долю за последние десять лет?
Мотор косилки устало чихнул и снова затарахтел, стайка воробьев вспорхнула в воздух. В комнате голос Анри нарушил тишину:
– Господа, мы с Мари уйдем в кухню, чтобы не мешать вам общаться с Викторией.
Максим с Борисом неслышными шагами, как коты по гребню крыши, приблизились к молодой женщине.
– Виктория? – Борис обошел диван и встал перед ней.
Она встряхнула головой, как человек, вырванный из сна наяву, встала, скрестив руки под грудью.