Я жила в плену - стр. 13
– Зачем вам знать мою фамилию? – спросила она, нарушив наконец повисшую в комнате тишину.
Ей пришлось откашляться – после часов молчания от нескольких произнесенных слов заболело горло. Во время аварии она, видимо, орала как резаная и теперь жалела, что не попросила у любезного следователя стакан воды.
Мужчине в форме было так неловко, что он машинально ерзал на стуле.
– Дело в том, – начал он, – что водитель, который вас подвозил, подал жалобу.
Молодая женщина откинулась на спинку стула, изумленно уставившись на офицера, но ничего не сказала, и он продолжил:
– Вы хоть объясните, что произошло.
Капрал не повторил просьбу назвать фамилию, и она подумала, что выиграет немного времени, если расскажет свою версию. Это как отступить на несколько шагов перед прыжком. Так делают для верности, чтобы добиться лучшего результата. Она слегка помассировала шею, сделала глубокий вдох и сказала:
– Я голосовала на дороге. Он остановился, я села, и мы поехали. Он сказал, что может подвезти меня, что ему почти по пути. Сначала он в основном молчал, потом я уснула, а проснулась на заправке. Там мы пробыли недолго, поехали дальше и почти сразу попали в аварию.
Капрал что-то записал на листочке. Ее пока не попросили дать показания под протокол. Она знала, что потом придется подписать распечатанный экземпляр. Жандарм просто хотел услышать ее вариант истории, оценить его, но – чисто теоретически – не станет делать выводов, пока не наберется больше деталей. И все-таки странно.
– Он говорит, вы плеснули ему в лицо горячим кофе, что и стало причиной аварии. Это так?
– Он начал спрашивать, одна я живу или с парнем, а потом положил руку мне на бедро.
– Ясно. – Капрал снова откашлялся.
Жеральд Дюплесси, подвозивший девушку, получил ожоги второй степени некоторых участков лица, в том числе одного века. Болезненно, но не опасно. А вот авария могла бы закончиться куда как драматичнее.
– Описанное вами подпадает под определение сексуализированного нападения. Так гласит Уголовный кодекс. Вы можете выдвинуть встречное обвинение.
Она напряглась и потупилась. Прочесть то, что записал капрал, не удалось – слишком мелко. Ее молчание само по себе стало ответом на вопрос.
– Если он действительно трогал вас за бедро, нельзя это спускать. Вам обоим повезло выжить и не пострадать, ваш поступок можно легко объяснить, но придется пойти официальным путем и написать заявление.
Она скрестила руки на груди, подняла голову, встретилась взглядом с молодым сыщиком и успела почувствовать его дискомфорт, прежде чем он спрятал лицо за бумагами.
– Я… я не знаю… – пролепетала она, захлебываясь от волнения.
Что ты забыла в жандармерии? Она ни на миг не допускала, что все может закончиться вот так, даже при ее способности попадать в самые невероятные истории. Ирония момента едва не заставила ее улыбнуться, но она справилась с порывом: сидящий напротив офицер выглядит искренним, он пытается завоевать ее доверие. Может, этот человек – исключение из общего правила? Первый мужчина, которого она встретила после всего пережитого, потянулся своей мерзкой лапой к ее ноге. Она проклята, других объяснений нет.
– Боитесь, что этот тип найдет вас, когда узнает, что вы подали на него жалобу? Вы назвали адрес, когда сели в машину?
Меня может найти он