Я жгу Париж - стр. 9
Но пример был показан. И понеслось. Причём теперь определённая часть потенциальных забастовщиков усвоила твёрдо – просто бастовать нельзя, тебя могут не услышать. Ну кому, к примеру, помешает забастовка фермеров: зерно, как и молоко с мясом можно купить в других местах. И если отсутствует возможность остановить движение поездов, то, чтобы тебя услышали, нужно использовать другие методы.
Какие же? Ответ опять-таки лежит на поверхности – доставлять неприятности всем, чтобы все почувствовали. Но возможностями железнодорожников обладает далеко не каждая протестная группа. Поэтому нужно совершать какие-нибудь действия против назначенного врага, которые вызовут общественный резонанс. А враг у фермеров – крупные продовольственные компании, сети супермаркетов, которые скупают, скажем, картофель за 50 сантимов, а продают в розницу за пять франков. Ещё лучше – выбрать самого видимого из них и дальше показать себя во всей красе.
Почему бы не побить стёкла и прилавки какого-нибудь Макдональдса. Симпатии французских бюргеров обеспечены – еда эта вредна, а дети всё время просят, к тому же американская, тоже плюс в данном случае – французы не очень жалуют своих заокеанских союзников. Да, зачинщиков и лидеров беспорядков подержат в комиссариате сколько-то, а потом, возможно, и дадут условный срок, зато основная масса уйдёт довольной содеянным. Был во Франции один политический хулиган – Жозе Бове, сам фермер, к тому же возглавивший целое движение своих коллег. Он организовал не один погром сетевых заведений. Посадили его не с первого раза. Но Бове страдал в застенках недолго и в итоге стал евродепутатом. Оказывается, путь в Европарламент может лежать через погромы!
Но, конечно, не всем французам понравились такие методы, и в обществе стала проявляться некоторая враждебность к труженикам сельского хозяйства. «Какую бы ещё гадость сделать нашим фермерам, – сказала как-то одна хорошая знакомая, обгоняя еле ползущий по дороге трактор, – вот, надо бы запретить им езду по национальным (по-нашему федеральным) трассам!»
И это при том, что к труду крестьян во Франции всегда (как минимум, с конца девятнадцатого века) относились с уважением. Ещё бы – они не только кормили страну, но и отправляли часть продукции на экспорт. Однако на рубеже веков что-то стало ломаться. То ли крестьяне своими непрекращающимися эксцессами восстановили против себя часть населения, то ли ещё что. И это явилось одним из признаков внутреннего раскола общества.
Внутренний раскол
Занятие сельским хозяйством – историческая база общества и основа его благосостояния. Золотые, нефтяные лихорадки приходят и уходят, а земля-кормилица остаётся. Так считалось всегда и почти у всех народов. Французы – не исключение. Но в нынешние времена что-то меняется в умонастроениях людей.
Во-первых, потребитель стал осторожней относится ко всем продуктам сельского хозяйства. Виной тому интенсивные земледелие и скотоводство, основанное на сверхсовременных технологиях. Население планеты растёт, прокормить его без них трудно. Всевозможные монсанты и каргиллы монополизировали часть производства до такой степени, что уже некоторые природные культуры (сою, например) вроде бы невозможно найти в негенномодифицированном виде. И запреты не помогают, контроль не может быть всеобъемлющим. Это рождает недоверие ко всему сельскому хозяйству, и, естественно, бросает тень на всех производителей, используют они ГМО, или какую другую дрянь, или нет – неважно.