Я жду тебя в Париже - стр. 16
И всегда – чужестранка в этом маленьком городишке с говорящим названием Дно, сложившемся вокруг крупного железнодорожного узла, с его протяжными тоскливыми гудками тепловозов, вечным трудом на приусадебных участках, единственным кинотеатром и промозглой осенью.
Она не жаловалась на погоду и даже шутила, что в холодном влажном климате дольше сохраняется женская красота, но в глубине души всегда скучала по сухой грузинской земле, вечерним огням над набережной Куры, окруженной живописными вершинами гор, строгому многоголосию застольных песен и по мечте, за которой она и отправилась, совсем юная, аж за три тысячи верст в неизвестное.
А разве это не исполнение мечты? Счастливая жена и мать, уважаемый специалист, авторитетная общественница и местная красавица. И все – сама, по своему решению. Да. Но иногда ей казалось, что самое главное еще впереди, а это только подготовка к новой странице жизни, которую стоит лишь перевернуть – и вот он, сверкающий мир девичьих грез с обожаемыми операми Верди, путешествиями и захватывающими приключениями, сражениями на шпагах, азартными покерными схватками в казино, сумасшедшей и преданной романтической влюбленностью. Бред. Какие такие путешествия, еще скажите, яхты и мерцание бриллиантов в лучших театральных ложах мира! Птифуры и фуа-гра! «Ну бред же! Пришло время детей, у них тоже мечты, и это теперь их дело – грезить и стремиться. А я всегда нужна им, и теперь больше всего как бабушка, ведь внуки – самое большое и радостное приключение в жизни женщины, когда ей за шестьдесят…»
Поэтому предложение дочери поехать на день рождения не абы куда, а вдруг в Париж, было воспринято как пустая фантазия, ненужное баловство. Но неожиданно для Гулико оно проросло в сердце, как будто взять и потратить столько денег на три дня радости для себя было самым азартным и рисковым предприятием, а не просто желанной передышкой между работой и отпуском на дачном картофельном поле. Да! Это оно, знакомое: переступание за черту привычного и доступного, за порог обыденного. Она сразу узнала почти забытый вкус дерзости на губах. И сердце благодарно откликнулось…
Много суеты, волнений, но недолгие сборы, и вот все происходит – второе в жизни и первое за десятки лет заграничное путешествие. Стоит ли оно того? «Ведь я особенная, и все эти ахи-вздохи о городе влюбленных так ли меня проймут? Увидеть Париж – и… И что?!»
По дороге из Орли в маленькую «полуторазвездочную» гостиницу в глаза почему-то бросались замусоренные, не хуже питерских, окраины города, вспоротые ножами сиденья общественного транспорта. Да, мы застали уже не тот золотой Париж второй половины двадцатого века. В Европе многое изменилось, лубочно-открыточный глянец ее столиц потрепан и потрескан. Эх…
Еще два дня суеты, тревожного и требовательного всматривания, оценивания и обесценивания, и вдруг… Париж как будто озорно подмигнул и приоткрыл свои маленькие чудеса: дети, самозабвенно играющие с теплым воздушным потоком на гигантской вентиляционной решетке метро на пляс Пигаль; хрустящая корочка «ля багета», купленного здесь же за три минуты до закрытия булочной и не донесенная до порога, съеденная по пути подчистую маленькими кусочками; крыши домов, усеянные каминными трубами – «дочь, а что это за перевернутые горшки наверху всех крышах?» И, наконец, главное чудо – платаны.