Я забыла все на свете - стр. 4

Уколоть себя? Он не мигая выдерживает мой вопросительный взгляд. Он что, серьезно? Ладно. Я решительно накалываю острием пера подушечку левого указательного пальца. Боли нет, появляется бусинка крови.

– Макните в капельку крови кончик пера и надпишите бутыль вашим именем. Вот здесь.

КАМИЙ.

Я с нажимом вывожу свое имя кровавыми буквами. Перо немного царапает стекло, которое издает довольно неприятный звук. Все это, мягко говоря, странно, и тип, мнящий себя магом, тоже странный. Протягиваю ему перо и колбу, он проверяет, разборчиво ли у меня получилось, и возвращает сосуд.

– Отлично. Теперь поднесите горлышко к губам и трижды произнесите свое имя. Только не мямлить, поотчетливее!

– Камий… Камий… Камий… – старательно повторяю я, после чего, подчиняясь жесту колдуна, плотно закрываю крышку.

И тут начинает что-то происходить, мне становится плохо.

Такое впечатление, что я резко разучилась дышать.

Да еще голова кружится.

Что случилось?

Колдун вырывает из моих трясущихся рук стеклянный сосуд. Я хватаюсь за край стойки в страхе, что сейчас упаду. Маг-колдун встает и ставит склянку, будто драгоценность, на полку к другим таким же.

– Что происходит?.. – мычу я.

Сердце бьется так сильно, что, кажется, вот-вот выскочит из груди.

– Происходит следующее, друг мой: у вас больше нет имени. Сначала это болезненно, но со временем вы привыкнете, даже не сомневайтесь.

Я лишилась имени? Силюсь его вспомнить, но в голове действительно пусто и глухо.

– Тут что главное? Отказ от имени сопровождается отказом от индивидуальности. Ваше прошлое улетучилось, – объясняет колдун, делая вид, что вытягивает из уха воображаемую нить. – Дошло?

К горлу подкатывает тошнота. Я таращусь на вцепившиеся в стойку пальцы, не могу вспомнить, кому они принадлежат.

– И что мне прикажете делать?

Но, смотрите-ка, у колдуна готов утешительный ответ на мое нытье.

– Моя обязанность – соблюдать наш договор. Вы останетесь со мной. Зарабатывая на жизнь, вы будете наблюдать явления, каких никогда не доведется увидеть никому из ваших соотечественников. У вас есть хронические болезни, аллергия на что-нибудь, о которой мне следует знать? – спрашивает он, резко меняя тему.

У меня, наверное, сейчас очень глупый вид.

– Хотя что это я? – веселится колдун. – Вы же все на свете забыли!

Мне указывают на обитую зеленым бархатом скамеечку в углу. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем у меня перестают трястись руки. Колдун не обращает на меня никакого внимания. Он снова взялся за свою писанину.

Время от времени дверь приоткрывается, в нее просовывают носы посетители. Я слишком потрясена, чтобы замечать мельтешащие туманные силуэты.

Впрочем, вскоре визитеры иссякают.

Эликс все чаще проверяет время на своих карманных часах. Кто-то, кого он ждет, явно запаздывает, отсюда раздражение. Наконец его терпение лопается, и он отдает приказ к отплытию. Раздается невнятное бурчание: два матроса отвечают «есть». Над нашими головами громыхают их шаги, урчит старый мотор, и судно отчаливает, скрипя и треща всем корпусом. На потолке начинают раскачиваться люстры, полоща комнату длинными зелеными отсветами. Гипнотический танец бликов, качка и упадок сил отправляют меня в дремоту, как в нокаут.

Я погружаюсь в одноцветный сон: передо мной бесконечный белый лист.