Я возьму тебя в долг - стр. 36
Но в плане Софи я слабак. А тут еще и маленькая девочка, ее дочь. И я до сих пор помню, что такое нелюбовь отца. Боль, страдание и разъедающая внутренности обида.
Маленькая девочка, с которой я еще не знаком, тронула мое холодное сердце и заставила изменить решение в ее пользу. Я оказался не в силах сопротивляться крохе, которой грозит опасность от родного отца. Да и ублюдок Саяров сыграл свою роль. Я ненавижу его всеми фибрами души, и мне за радость ему досадить.
А теперь что?
Мы женаты, но между нами огромная пропасть с размером Большой каньон.
Устало падаю в кресло, отчаянно хватаюсь за волосы и тяну, причиняя себе дикую боль. Мне больно. Только боль эта, сука, душевная, разрывает изнутри, а не физическая. А как же хочется наоборот.
Я не до конца еще понял, почему отец Софи после смерти моего отца решил продать свою долю в компании именно мне. Он как будто чувствовал, что, если у меня вдруг появится возможность, я вернусь в родной город. Что мне нужен гребаный якорь. Так и произошло. Своего зятя как родственника и управляющего он, походу, даже не рассматривал. Стоит признать, это наводит на странные мысли, заставляет задуматься о многих вещах.
Петр Савельевич всегда относился ко мне доброжелательно, всегда готов был помочь. Он был ближе родного отца, за что я искренне ему благодарен. И уверен, если бы я сделал предложение Софи, он бы не отказал мне. Но мой отец…
Всегда державшийся на расстоянии после развода с мамой неожиданно взбрыкнул. За двадцать лет своей жизни я видел его раз десять, но даже этот факт ему не помешал строить мое будущее. Он решил все за меня. Решил, что знает, как для меня будет лучше. Плевать он хотел на мои желания, на мою любовь к музыке.
Он всегда был против музыки, хотел женить меня по традициям, жену нашел, к себе переманивать начал в северную столицу. Но для меня она была чужая.
Все изменилось после аварии, когда мы потеряли все…
Я помню, как взрослый парень отчаянно ревел, как он сорвал голос, когда узнал о смерти своей девушки. В тот вечер она сбежала из дома, чтобы попасть на наш концерт, чтобы провести с ним время. У Али вообще была странная семья. Мачеха, две противные сестрицы, что вечно норовят подпортить ей жизнь, и отец-подкаблучник, постоянно пропадающий в командировках. Именно она, мачеха, глазом не моргнув, заявила, что Лис убил ее девочку.
Девочку она ненавидела и мечтала от нее избавиться при каждом удобном случаи. Мы не раз становились свидетелями их ссор. И каждый ужасались и не понимали, как можно быть такой жесткой. Сначала я не поверил ее словам, искал оправдания, разговаривал с врачами, но все безрезультатно. Алю перевели в другую больницу спустя две недели, ей требовалась операция. Там ее и не стало.
Матвей и Лика были на волоске от смерти. Обоим требовались сложные операции, одну из них делали за границей. У Матвея в трех местах был поврежден позвоночник, нельзя было долго тянуть. Плюс требовался долгий курс реабилитации, иначе у него были все шансы остаться в инвалидном кресле навсегда. Видя пустоту в глазах Лиса, видя Лику, которую поддерживает аппарат ИВЛ, и зная, что Матвей может остаться без ног, я решился на отчаянный шаг.
— Сука! — рычу, понимая, почему Софи так неожиданно взбрыкнула.
На нашей свадьбе был Матвей с женой и Лис. Один.