Я вещаю из гробницы. Здесь мертвецы под сводом спят - стр. 38
Так она в курсе, кто я.
– Но… – сказала я.
– Никаких но! – возразила она, поднимая руку. – Я председательница алтарной гильдии и в таковом качестве считаю своим делом знать, что есть что. Дай их сюда, и я выброшу их в помойку, когда буду уходить.
– Я слышала, как вы гудели, – сказала я, пряча цветы за спину. – Звучало мило, плюс это эхо и все такое.
На самом деле это вовсе не звучало мило. Жутко – вот подходящее слово. Но правило № 9В гласило: «Смени тему».
– «Saviour, when in dust to thee», – продолжила я, – один из моих любимых псалмов. Я узнаю его даже без слов. У вас такой прекрасный голос. Люди должны умолять вас записать пластинку.
Лицо мисс Танти преобразилось – оттепель была очевидна. Вмиг температура в церкви поднялась как минимум на десять градусов Цельсия (или на двести восемьдесят три градуса Кельвина).
Она погладила себя по голове.
И потом, без предупреждения, вдруг сделала глубокий вдох и, положив руки на талию, запела:
– «Savior, when in dust to thee, low we bow in adoring knee».
Без сомнения, у нее был выдающийся голос: он пробирал до костей (по крайней мере, вблизи), можно сказать, даже вызывал трепет. Казалось, он льется откуда-то из глубин ее тела; откуда-то из района почек, предположила я.
– «By thy deep expiring groan, by the sad sepulchral stone, by the vault whose dark above…»[25]
Ее голос перехлестывался через меня волнами, будто окутывая теплой влажностью. Она спела все пять куплетов.
И с каким чувством пела мисс Танти! Такое ощущение, будто она устраивала экскурсию по своей жизни.
Допев, она сидела завороженная, как будто пораженная собственными силами.
– Это было здорово, мисс Танти, – сказала я.
Так оно и было.
Не думаю, что она меня услышала. Она уставилась на цветной витраж, на Иродиаду и Саломею, двух торжествующих женщин, вытравленных кислотой по стеклу.
– Мисс Танти?
– О! – изумленно сказала она. – Я была не здесь.
– Это было великолепно, – повторила я, воспользовавшись паузой, чтобы подобрать более изящное слово.
Ее большие глаза навыкате повернулись, словно на шарнирах, и сфокусировались на мне, будто пара прожекторов.
– Итак, – проговорила она. – Правда. Я желаю услышать правду. Что тебе надо?
– Ничего, мисс Танти. Я просто принесла эти цветы… – я достала их из-за спины, – чтобы возложить на алтарь…
– Да?
– В память о бедном мистере Колликуте.
У нее вырвалось шипение.
– Дай их сюда, – проскрежетала она, и не успела я возразить, как она выхватила букетик у меня из рук. – Не переводи свои крокусы понапрасну.
Глава 9
Бум!
Словно выстрел из пушки раздался в задней части церкви.
Миссис Танти и я с изумлением посмотрели друг на друга и повернули головы в сторону источника шума.
Массивная дубовая дверь церкви, стянутая железными, обитыми гвоздями скобами, захлопнулась. В темноте кто-то копошился.
– Кто здесь? – командирским голосом окликнула мисс Танти.
Ответа не было. Потом откуда-то сзади, из темных скамей донеслось лихорадочное бормотание.
– Кто здесь? Немедленно покажитесь.
– Чаши гнева. Кровь мертвеца![26]
Эти слова донеслись до наших ушей таинственным шепотом, отразившимся от поднимающегося ввысь стекла и окружающего камня.
– Выйдите на свет! – скомандовала мисс Танти, и энергичный сверток лохмотьев перебежками двинулся среди молитвенных скамеек.