Я тебя выиграл! Покерфейс - стр. 11

Ко мне заходит Римма Альбертовна, приносит еду, забирает почти не тронутые тарелки и чашки. Качает головой, но молчит. Я слышу от нее только вежливое «Доброе утро, день, вечер» — долбанное время суток, не более. Хочется закричать на нее, схватить за плечи, затрясти «Да как ты можешь быть такой? Словно ничего не случилось, не произошло. Вы тут все не люди, марионетки своего хозяина, исполнительные и молчаливые!». Но я молчу, только слежу за ней взглядом, осуждаю, но не говорю ни слова. Это ее выбор быть такой и служить этому человеку, не мой.

Лишь одно посещение врача вызывает во мне интерес, когда тот снимает с меня повязки на пятый день и уже не заменяет другими:

— Вот и отлично, все хорошо заживает, — разглядывает он тонкий розовый шрам на моем бедре, — Сегодня возвращается Руслан Кириллович, а вы как раз, практически здоровы, — радуется врач.

— Сегодня? — спрашиваю его, тот в ответ поднимает на меня серьезный взгляд.

— Да, сегодня, — начинает складывать свои инструменты, шприцы, тюбики с мазью в коричневый кожаный портфель.

— Вы не поможете мне? — делаю последнюю попытку обратиться к врачу, но тот отводит глаза, снимая с себя белый халат.

— Поправляйтесь, Кира Викторовна, я зайду через пару дней, проверить, как у вас дела, — произносит Леонид Сергеевич, — Всего хорошего.

Сволочь, продажный мерзавец — вот ты кто, а не врач. Он уходит, а я остаюсь одна, сжавшись от страха. Сегодня, звучит в моей голове, ОН приедет, ОН вернется. Что меня ждет?

7. Глава 7

Вечером в комнату входит Римма Альбертовна и кладет на кровать длинную коробку, перевитую розовым бантом. Следом еще одну с логотипом известной обувной фирмы:

— Руслан Кириллович попросил вас спуститься на ужин. Он будет ждать в своем кабинете, — говорит домработница, а я тихо фыркаю.

Значит, набрасываться на меня никто не собирается или это такие смотрины, оценка приобретенной вещи?

— Передайте, Руслану Кирилловичу, что я неважно себя чувствую, — говорю Римме, даже не притрагиваясь к коробкам.

— Кира Викторовна, послушайте меня, — вдруг встает рядом с кроватью Римма, — Руслан Кириллович властный человек, но хороший, вы зря думаете про него плохо. Если делать, как он хочет, то все будет хорошо.

— А если я не хочу, делать, как хочется ему? — спрашиваю с вызовом.

— Тогда, боюсь, что вас приведут к нему, — невозмутимо отвечает Римма.

— Силой?

— Силой, — говорит правду домработница, — Советую вам принять в подарок эти вещи и спуститься.

— Вы здесь все ненормальные, — отвечаю ей, а Римма пожимает плечами.

— Ужин в семь, — отвечает мне, направляется к выходу из комнаты.

— Я приду, — говорю ей вслед, — Но наряжаться не буду.

— Ваше право, — не оборачиваясь отвечает Римма, оставляя меня одну.

Сижу на кровати, какое-то время смотрю на коробки. Я не хочу ничего принимать от этого человека, я вообще не хочу его видеть. Если он хочет увидеть наряженную куклу, то это не ко мне. Любопытство пересиливает, и я со злостью срываю с коробки бант, откидывая крышку. Разворачиваю тонкую бумагу, достаю невесомое шелковое платье цвета красного вина. Оно на бретелях, с глубоким вырезом на спине и длиной в пол. Ткань льется прохладным шелком по моим рукам, а я сжимаю ее в кулак, собираясь разорвать на куски. Что-то останавливает, что, я не знаю, не могу объяснить свои чувства. Под платьем лежит плоская коробка, а в ней белье из тонкого черного кружева. Порочное, красивое, прозрачное. Комкаю белье в руке и начинаю истерично смеяться.