Я тебя выиграл! Покерфейс - стр. 10

— Как? — спрашиваю, но врач словно не слышит, а я замолкаю. Разберусь с этим позже, сейчас мне слишком плохо, чтобы думать об этом.

Мужчине на вид лет шестьдесят, вся голова седая. На нем хорошо отглаженный белый халат, под ним синяя рубашка и галстук. На рукавах халата такие отутюженные складки, что кажется, можно порезаться. Оглядываюсь, осторожно поворачивая чугунную голову и не сдерживаю стон. Я снова в своей комнате, снова в этом ужасном доме. Лежу на кровати под стеганным одеялом, на мне теплый махровый халат. Кто меня переодевал?

— Так, моя дорогая, мое имя, Леонид Сергеевич, я вас буду наблюдать. Кроме очевидного, какие жалобы есть? — спрашивает он, улыбаясь. От его глаз отходят лучики-морщинки, такой человек не может быть плохим. Решаюсь, мягко трогая его за ладонь.

— Помогите мне, уйти отсюда, пожалуйста, — умоляюще смотрю на него, но вижу лишь короткую тень, что пробегает по лицу домашнего врача и снова улыбка, которая просто взрывает меня изнутри.

— Раз жалоб больше нет, заеду к вам вечером, поставлю капельницу, — хлопает меня по руке Леонид Сергеевич и встает с кровати, потирая руки, — Советую, вам не двигаться, а то могут разойтись швы. Сейчас вы не чувствуете боли, я поставил вам обезболивающее, но к вечеру заболит.

Слежу за его взглядом, вижу бутылочки с системой у кровати. Какие швы, о чем он?

— Вы пропороли бок, моя дорогая, не знаю, как и чем, ах, как так неосторожно, — качает головой врач.

— Я хотела сбежать, меня здесь держат насильно! — выдаю ему, хватаясь рукой за голову, нащупывая бинт, — Видите, что со мной здесь сделали? — показываю на повязку.

— Ваше самочувствие улучшиться через пару дней, — словно не слышит меня врач, — До вечера, моя дорогая, -- и Леонид Сергеевич выходит из комнаты, а я обессиленно падаю на подушки. Какой маразм вокруг происходит.

Воспоминания, словно капли яда проникают в голову, и я с ужасом понимаю, что произошло. Алексей снова предал меня. Сейчас, я думаю о нашем разговоре, муж сказал: «Никуда не уходи, за тобой приедут». Значит, он уже знал, что не поедет за мной. Алексей просто позвонил этим бульдогам охранникам, что я сбежала, сдал меня.

От еще одного предательства мужа становится так больно, что я начинаю задыхаться, вою, уткнувшись лицом в подушку. Мне не поможет никто, совсем. Я одна, среди незнакомых и чужих людей, которые творят, что хотят. Неужели, так просто взять человека, лишить его свободы, просто задавить властью и силой? Да, так просто, отвечаю сама себе, я ничего не значу.

Катастрофически не хватает воздуха, осторожно ложусь на спину, рвано дышу, захлебываясь дыханием. Ощупываю себя, пытаясь найти еще одну рану про которую говорил врач и нахожу. На бедре, лейкопластырь и кусок бинта под ним, значит там. Смутно помню эту боль, когда я упала, видимо чем-то проколола. Хорошо, что меня не бросили в лесу истекать кровью, а снова притащили в дом. А, ну да, я же должна отработать долг своего мужа, какой от меня прок, если я сдохну где-нибудь в канаве, никакого.

Следующие пять дней лежу в постели, проваливаясь в сон, который, я так понимаю, вызывают у меня успокаивающим. Боль появляется ближе к вечеру, когда приходит Леонид Сергеевич, меняет мне повязку, делает укол и уходит. Я больше с ним не разговариваю, отворачиваюсь, когда он входит в комнату. Ненавижу его улыбку, словно он не понимает, что со мной случилось.