Я тебя не помню - стр. 19
Проигнорировать этот визит я не могу. Позвонить Алие Валидовне тоже, потому что у меня нет сейчас сил держать оборону. А делать это обязательно придется, раз уж родственники со стороны моего покойного мужа настроены решительно.
Из гостиной раздаются странные резкие звуки, и первым делом я иду туда. Ничего криминального, просто один большой и один маленький мужчины выцарапывают свое сокровище из коробки.
Несколько вагончиков им уже удалось освободить из плена, теперь очередь рельсов, которые, кажется, запросто смогут охватить всю комнату. Настолько их много.
— Ма-ма, — тараторит мое солнышко, протягивая мне какой-то домик с кирпичного цветы крышей.
— Все в порядке? — Камиль тут же считывает выражение пока еще легкой тревоги на моем лице. Скрыть не получается.
Он отталкивается от пола, перед этим перетянув внимание Давида на поезд, и сразу же подходит ко мне. Обхватывает подбородок пальцами и заставляет посмотреть в его глаза.
Взгляд мгновенно меняется. На моего сына Камиль смотрел с какой-то странной добротой и теплотой, а теперь на темной радужке вспыхивают искрами золотые вкрапления. Это похоже на проснувшийся вулкан, который вот-вот начнет извергать из себя лаву, чтобы сжечь вокруг все лишнее.
— Тебе сказали что-то? — хрипло и проникновенно так, что у меня от нервов желудок скручивается в какой-то немыслимый узел. — Кто это был?
— С-соседка… — тихо отвечаю, надеясь взять под контроль собственный голос. — С-сказала, что в мое отсутствие к нам приходили, спрашивали обо мне и Давиде…
— Кому нужно было про тебя вынюхивать?
— Вы кофе хотели? Я сейчас сварю.
Не очень я умею темы переводить, но хотя бы пытаюсь, вовремя вспомнив, что передо мной абсолютно незнакомый человек. Посторонний. А я тут рот опять собиралась раскрыть. Боже, клинический идиотизм вообще лечится?
— Кофе, да? — позволяет мне уйти от расспросов Камиль. — Как скажешь, голубоглазка. Мы пока рельсы проложим.
Только на кухне у меня появляется первая после больницы возможность выдохнуть. Я привычным движением ставлю турку на плиту, нахожу в шкафчике запечатанную пачку печенья из кондитерской.
Выкладываю на тарелку мягкие сдобные кружочки с какой-то творожной начинкой.
Нужно будет в самое ближайшее время вплотную заняться содержимым холодильника, после стольких дней мне туда даже заглядывать страшно. Вот так открою дверцу, а со мной оттуда кто-нибудь поздоровается.
— Твой малой там носом клюет уже.
Турка едва не падает из рук, я вовремя успеваю опустить ее на подставку.
— Да-да, я сейчас уложу его.
Ночью в отделение привезли беспокойную девочку. Ей вроде бы так и не удалось уснуть, а заодно и всем в палатах, потому что маленький бедный дьяволенок слишком громко кричал и плакал. Давид тоже до самого утра ворочался, периодически подпрыгивая от этих звуков.
— Не суетись ты так, я уже сделал это, — огорошивает меня Камиль и садится на стул. Прослеживаю за тем, как он закидывает печенье в рот. — Со вчерашнего дня не жрал. Сама готовила?
— Да, — зачем-то вру я и делаю шаг в сторону, чтобы закрыть собой оставшийся от распаковки мусор.
Черт, и почему я сразу не избавилась от улик.
— Давай начистоту, Алена Владимировна. У тебя есть проблемы, я хочу их решить. Одно свидание ты мне уже должна, расчеты продолжим вести в том же эквиваленте.