Я тебя не любил... - стр. 10

В муже полностью растворилась.

Общалась с кем-то в институте, конечно, но не до такой степени, чтобы приехать и поплакаться в жилетку о том, что весь мой мир в одночасье рухнул. Игнат — он же, как мое персональное солнышко, а я вокруг него крутилась, вертелась, грелась.

А теперь как быть?

Вот и плыла я по течению, не чувствуя более вкуса жизни.

И был какой-то ресторан. Красивый, наверное, и пафосный. И меню было с заоблачными ценами на различные деликатесы. И винная карта, из которой Панарин заказал что-то неприлично дорогое.

Все было.

Ани только не было. На ее месте сидела тень.

— Вы, Сергей, надеюсь, не будете против, если я буду плакать? — достала я из сумочки платок.

— Отнюдь, — пожал плечами Панарин, — слезы — это то, что вам сейчас нужно, Аня. В них содержатся гормоны, которые обладают обезболивающим эффектом.

— Мои слезы бракованные, видимо, — шумно сглотнула я и оглянулась по сторонам.

Мы сидели в самом углу заведения, отгороженные от общего зала огромными кадками с раскидистыми фикусами и прозрачными трубками до самого потолка, по которым медленно скользили разноцветные гелевые пузыри. Играла живая музыка.

Подошедший сомелье принялся распекаться о вкусовой палитре выбранного нами вина. Разлил на пробу. Обрадовался, словно ребенок, что Панарин одобрил бутылку, и, наполнив бокалы, удалился.

Я сделала вид, что чуть пригубляю напиток, но тут же отставила его в сторону.

А между тем мужчина даже глазом не моргнул на мои действия, но принялся словно бы между прочим болтать. А я, до того планомерно распадающаяся на куски от внутреннего гниения, затаила дыхание и начала слушать.

— Мы с Игнатом с первого класса знакомы. Частная школа-интернат для богатых, но нелюбимых детей, Аня. Таких, которых заводят, потому что надо, а не потому, что на самом деле их хотят. На этой почве мы с твоим мужем и спелись. Так до выпускного за одной партой и просидели. Дважды, правда, нас чуть не отчислили.

— За что?

— За непристойное поведение.

— А именно?

— Ну, Аня, это не для женских ушей, право слово...

— Ох, да говорите уже! — безрассудно поторопила я мужчину, за что тут же поплатилась.

— Секс на территории школы. Оба раза.

— Ох, боже..., — резко кинуло меня в краску, и я принялась обмахиваться ладонями, чувствуя, что от шока буквально задыхаюсь.

— Мальчишки — что с нас взять? Глупые, накачанные гормонами под завязку, — грустно улыбнулся Панарин.

— Да уж..., — громко прочистила я горло и хлебнула воды из бокала.

— Но это школьные годы такие выдались у нас: под эгидой вечного протеста. Мы привлекали к себе внимание взрослых, которым до нас не было никакого дела. Холодные и отстраненные мамы. И вечно занятые добычей денег папы. Но мы выросли. И в институте началась совсем другая жизнь...

Сергей все говорил и говорил. А я не перебивала его, внимая каждому слову. Визуализировала услышанное. Представляла себе молодого и прыткого Игната, что шел к цели уверенно и не сворачивая с выбранного пути.

Даже смогла улыбнуться на тех местах, где Панарин рассказывал особо юморные моменты из биографии Лисса.

Узнала я и о нескольких годах его жизни за границей.

О том, что любимый фильм Игната — «Адвокат Дьявола».

Что любимый его цвет — черный.

И что у него была мечта — побывать на Северном и Южном полюсе. Она так и осталась несбыточной, потому что этот невероятно умный и предприимчивый мужчина много работал и мало отдыхал.