Я спасу тебя, папа! - стр. 14

- Знаю. Разве так важно, откуда именно? Какое отношение она имеет ко мне? Если имеет, конечно же…

- Самое прямое, Никольский… Самое прямое, - выдыхает Алёна и опускает голову.

Сердце пропускает удар, упрямо отказываясь верить в услышанное. Всё-таки девочка – моя дочь, а Алёна молчала об этом? Почему сразу не обратилась ко мне за помощью, зная, что ребёнок болен? Вопросов много, но я пока стою, как вкопанный и даже пошевелиться не могу.

- Макарончик, ты долго будешь здесь зависать? Я с девочками договорилась пойти в сауну… Мне уже в город надо, мы не успеем заскочить в торговый центр, если будешь возиться с этим магазинчиком! – заглядывает Соня.

- Закрой дверь с другой стороны, - рычу я. – И если хочешь, то можешь добраться до девочек на своих двоих.

Девушка пищит себе что-то нечленораздельное под нос, но всё-таки выходит, а я думаю, что ещё можно сказать сейчас, сделать?.. Я растерян.

- С глупыми пустышками удобнее, Никольский, да? Не задают неудобные вопросы и ничего не требуют от тебя кроме дорогих подарков…

Слова Алёны задевают меня за живое.

- Легче, чем со скользкими лгуньями, выдающими себя за других людей.

Бывшая стискивает зубы. Вижу, как её ручки сжимаются в кулачки, но она выдерживает мои слова и ничего больше не отвечает, словно считает себя правой. Её дело… Я сейчас не копаться в прошлом планировал и искать ошибки, допущенные тогда из-за горячей молодой крови.

- Значит, ты уверена, что девочка моя дочь? – спрашиваю сухим тоном я.

- А ты спрашиваешь с какой целью? Чтобы потешить своё эго? Поиздеваться надо мной? Или помочь захотел ненароком?

- Наверное, потому что имею право спросить у тебя об этом? Если у меня есть дочь, я должен знать об этом.

- Я прямо сказала – она у тебя есть, Никольский. Я не из жеманных дамочек, которые под страхом смертной казни будут сжиматься и кричать, что ты не имеешь никакого отношения к ребёнку. Лена – твоя дочь. Услышал? Может, теперь оплатишь ей операцию? Мы, наконец, можем её провести… Прошли уже всё необходимое лечение, и теперь у дочери появился шанс, но я отдала всё до копейки… всё, что собрала, отдала коллекторам. И теперь мне снова нужно наскребать на операцию. Так что ты молчишь, словно язык проглотил? Ты поможешь? Или просто хотел узнать, что у тебя есть дочь?

Алёна не повышает голос, говорит спокойно, но я кожей ощущаю, как внутри неё бурлят эмоции, океан невысказанных чувств так и рвётся наружу.

- Сколько нужно на операцию?

В ушах до сих пор пульсируют слова Алёны: «Лена – твоя дочь».

Человек, относившийся к детям достаточно посредственно, уже давно стал отцом. И ничегошеньки не знал об этом, потому что бывшая просто решила промолчать. Она ни слова не сказала мне… Чего боялась? Что отниму ребёнка? Или что не стану помогать? Но ведь за вопрос в лоб никто не дал бы.

- Много… часть средств у меня осталась, но слишком маленькая. Если ты действительно хотел купить у меня магазин, так и быть – давай обсудим этот вопрос. Я готова пойти на всё ради дочери.

Телефон Алёны звонит, она отвлекается и поджимает губы, глядя на экран.

- Кто это?

- Коллекторы… Им показалось мало того, что я отдала, - с горечью выдаёт бывшая.

Уж не знаю, когда научился действовать настолько быстро, но телефон бывшей быстро перетекает ко мне в руку, и вот я уже отвечаю, подношу его к уху.