Я смогу - стр. 21
Я хорошо знаю город, поэтому мне совсем не составило труда, имея фору в пять минут, умчаться, петляя как заяц, по узеньким улочкам, всё вверх и вверх. Я хорошо бегаю, у меня даже есть разряд по лёгкой атлетике, но сегодня я, похоже, поставила свой личный рекорд.
Я без сил сижу прямо на ступеньке одной из улиц, пытаясь восстановить дыхание, лицо горит, чувствую, как толчками пульсирует кровь, сейчас мне бы и, правда, не помешала бы вода.
Медленно иду домой, не думая ни о чём, думать нечего, потому что мои дальнейшие действия ясны как божий день, как этот прекрасный, жаркий и, признаюсь в этом хотя бы самой себе, порочный для меня день.
18. глава 18
Эвелина.
Автоматом собираю свои немногочисленные пожитки. Собственно, и собирать-то нечего. Развратно знаменитую чёрную футболку, вместе с которой мы тут падали всё глубже и глубже в это чудном городе, я оставляю здесь. Вешаю её на сушилку во дворе, надёжно прищёлкнув парой прищепок. Она развивается как флаг, флаг остатков моей легальной жизни.
Потому что я опять одеваю прикид эконом класса, прячу волосы под кепкой, и опять то ли мальчик, то ли девочка окольными путями пробирается в сторону порта. Чувствую себя зайцем из «Ну, погоди!». Вот только я не знаю, кто мой волк. Пока не знаю…
Пока дохожу до порта, теряю кучу нервов, всё время кажется, что вот сейчас навстречу выйдет ещё кто-нибудь из моей прошлой жизни и назавтра интернет запестрит новостями о чудесном воскрешении Эвелины Валейко, найденной в Хорватии. Меня передёргивает.
Успокаиваюсь лишь на пароме, уверенно выруливающем на морские просторы в сторону Сплита. Да, свои стопы я держу именно туда. Это крупный город, там легко затеряться в вечной толпе гостей этой туристической Мекки…
Народ стоит у бортов, смотрит на медленно уплывающий от нас Дубровник. Я тоже раньше стояла также. Я тоже люблю смотреть на города, которые покидаю, прощаясь с ними. Сейчас я тоже смотрю на город вместе со всеми, но не из первых рядов, а с галёрки, из-за спин других людей.
Я просто боюсь показывать своё лицо тем, кто на берегу. И, как оказалось, не зря. Предчувствие не обманывает меня. Когда между нами и берегом только начинает показываться блестящая полоска воды, на набережную вдруг вылетает Алан. Вид у него такой, что я вздрагиваю.
Он бешеным взглядом лихорадочно окидывает наш паром, не пропуская ни одного лица. Я не вижу лиц людей, стоящих ко мне спиной, но уверена, что Алан напарывается на многоликое вежливое удивление. Он не может меня видеть, я смотрю в узенькую щелочку между чужих спин.
И я не двигаюсь, чтобы Алан не среагировал, как датчик движения. На нём, честно сказать, лица нет. Наверное, примерно так выглядел первый воин, пробежавший марафонскую дистанцию, перед тем как упасть замертво.
А с Аланом всё будет нормально. Он молодой и здоровый. Я больше не буду вспоминать о нём, а он больше не встретится на моём пути. Надеюсь.
Вот Алан превратился в маленькую неподвижную и очень злую фигурку. Уже не видно и города, вокруг только море и берег вдали.
Люди разбредаются по скамейкам, устраиваясь, кто-то загорает прямо на палубе, из небольшого кафе доносится негромкая музыка, труба парома выбрасывает в ярко-синее небо тёмно-серый дым, который стелется за нашим паромом огромным послушным котёнком, постепенно рассеиваясь вдали.