Я решил, что ты моя - стр. 21
— Так что было в записке? — сходу спрашивает Беркут, валяющийся со стаканом бухла на своей кровати.
— Вызов, — хмыкаю я. — Наливай, — киваю на бутылку и сажусь в кресло-мешок у окна.
10. Глава 10
Миша
Я пьяный. Сильно. Комната Беркута качается. Ванька спотыкается о пустую бутылку. Матерясь, летит к подоконнику. Успевает выставить вперёд руки, дабы не разбить рожу.
Ржём, заглушая крики из коридора. Димкины родители опять скандалят, а нам лень было ходить в магазин. Мы под их ругань прилично опустошили личный бар его отца. Надо будет компенсировать, но не сегодня.
Мои вертолёты таскают меня по фантомным ощущениям. Бухло должно было помочь и пригасить это дело. А вместо этого мысли стали вязкими, обволакивающими, но всё равно о ней и о нашей дерьмовой ситуации.
— Миша, улыбнись и помаши лапкой моим подписчицам, — пьяно покачиваясь, Ванька направляет на меня камеру.
Усмехаюсь, машу.
— Смотри, чтобы девчонок не укачало, оператор, — у меня язык тоже еле ворочается.
— Бля, мы всё выжрали, — Беркут с сожалением смотрит на перевёрнутую горлышком вниз пустую бутылку. — Надо ещё. Но я к бате больше не полезу. Гоу в клуб. Там коктейли, девочки.
— Какие девочки? Мы в дрова, — пытаюсь подняться, но гравитация сегодня особенно сильная. Она вдавливает меня обратно в пол.
— Нам тут пишут в чате, что не против пойти с нами в клуб, — подаёт голос Ваня.
— Не-не, парни, — кручу головой. — Я пас.
— Сори, девчонки, не сегодня, — говорит в камеру Ванька, прощается и отключает стрим. — Тогда какие планы? Тухнуть здесь неохота.
— Есть идея, — выдаёт Беркут.
— Твои идеи обычно плохо заканчиваются, — напоминаю я.
— Похуй. Вставай, погнали. Задолбала твоя кислая рожа. Бухло не помогло, будем искать другое лекарство.
Сдаюсь. В конце концов я хотел развеяться и чуть переключиться. Сумбурно, иногда сталкиваясь телами, собираемся. Беркут такси со своей мобилы вызывает. Куда, не говорит.
Выходить в таком состоянии из его комнаты немного стрёмно. Тем более скандал между предками продолжается. Это всё такое личное, а мы бухие свидетели. Переглянувшись, выталкиваем сначала Диму из комнаты. Он тут живёт, ему ничего не будет. Следом выходим я и Ванька.
— Стоять! — рявкает отец Беркута.
Встаём в ряд. Три тополя, мать его! Ветра нет, а нас качает, и улыбка сама лезет на лицо.
— Пап, мы проветриться, — у Димы получается говорить бодренько и почти без запинки.
— Мне потом опять вас из ментовки вытаскивать? Месяц спокойно живём. Пусть так и остаётся. В комнату!
— Да хорош. Нормально всё будет. Михе хреново. Мы его выгуляем и вернёмся. Обещаю.
— Я твоим пьяным обещаниям не верю.
— Я могу к себе на квартиру вернуться, и возись тогда с матерью сам, — ставит ультиматум Беркут.
— Шантажист хренов, — устало вздыхает его отец. — Ладно, валите. Но если попадёте к ментам, оставлю на пятнадцать суток. Трезветь. Ясно?
— Так точно, — отвечаем нестройным хором. У Вани рука дёргается к виску. В попытке изобразить воинское приветствие. С координацией беда. Промахивается.
— Придурки, — усмехается Димкин отец. — Идите уже отсюда.
Угорая и толкаясь, вываливаемся на улицу. Тачка как раз подъехала. Пробок нет, ночь. Хрен знает, как в универ утром ехать, но я не пропущу. У меня теперь стимул там в любом состоянии появляться.
Ваня просит водителя поставить свою музыку и сделать её громче. За хорошие чаевые можно всё. Нескладно подпеваем под какой-то трек, прикалываясь друг над другом. Курим синхронно из всех трёх окон.