Я просто хочу, чтобы ты ПОМНИЛ… - стр. 34
Женщина с белыми волосами положила невесомый листок чужой книги на стол, и он благополучно исчез, как и его предшественники, вспыхнув легкими искрами, похожими на белые песчинки безмятежных далеких пляжей.
– Это не просто история, Хан. Ты же знаешь. Это правда. Она не может быть красивой или некрасивой. Она не нуждается в эпитетах. Просто правда.
– Почему я не понимаю то, о чем вы говорите? Скажите, вы же тогда уже жили, да, когда это все с ней происходило? – девушка по имени Птица подбежала к столу, где угасали последние искры исчезнувших страниц. – Вы это все уже видели? Я не спрашиваю, почему вы не помогали молодой девушке. Свадьба. Какая-то темная странная история… мне кажется, я ее где-то видела или слышала. Не могу вспомнить. Лала в эти годы уже имела право на выбор и ошибки, за которые заплатила. Но я помню, что у нее было тяжелое детство. Страшное чертово детство. Оно сделало ее такой – вечным ребенком, неуверенной, сомневающейся во всем, ищущей чужого одобрения и поддержки, считающей, что она недостойна счастья и любви, с нелюбовью к себе… как вы допустили это? Вы почему, черт вас бери, не помогли ей, когда она была маленькой девочкой? Чего я не знаю??
В комнату вдруг ворвался шум ливня, грохот грома, слышно было, как скрипели то ли деревья, то ли тучи, царапающие крышу, то ли огромные качели где-то за окном, по-прежнему закрытым. Жанна испуганно посмотрела на Птицу:
– Режим неупоминания! Темные не называются и не призываются! Нельзя нарушать! Иначе защита не выдержит! – она взяла с полки стеклянный шарик на подставке, похожий на рождественский сувенир, привозимый часто дальним друзьям и родственникам после путешествий, когда ты не знал, что привезти. Там не было ни снеговичка, ни Деда Мороза, ни башенки с часами. Там, словно выхваченный из другой реальности, стоял маленький бревенчатый домик в окружении густого леса и высоких гор, которые терялись в дымке облаков у стеклянных стен.
Вокруг домика бушевал крошечный ветер. Летели листья, ветки, раскачивались огромные по сравнению с домиком деревья. Жанна провела правой рукой над шаром, словно погладила, успокаивая. Шар засветился теплым светом. Игрушечная буря утихла. Исчезли и все звуки разбушевавшейся природы внутри круглой комнаты.
Женщина с белыми волосами устало вздохнула.
– Птица, ты не права сейчас была. Темные не называются. Во-первых. И во-вторых, мы не армия спасения. Мы – те, кто наблюдает.
– Странно, я была уверена, что наша цель – как раз спасти. Нет? Я что-то пропустила? Наша цель не спасти? – худенькая Птица, сейчас больше похожая на нахохлившегося вороненка, от нетерпения и обиды подпрыгивала на месте.
– Ты все поняла правильно. Спасти. Ты все поняла неправильно. Не ее. Но без нее мы ничего не сможем сделать. Поэтому пока можем просто наблюдать. Когда она обретет всю свою силу. Без испытаний сила ниоткуда не появится. Подожди еще немного…
И можешь мне поверить, мы все находимся здесь как раз потому, что иногда немного вмешивались, не давая Лале уйти, продлевая ее жизнь. А вместе с жизнью и мучения, и надежды, и ее любовь.
Жанна, улыбнувшись, посмотрела на говорившую, покачала головой, и взяв Птицу за руку, подвела к окну.
– Дорогая девочка, сейчас ты еще не все понимаешь и не все можешь вспомнить. Память о кармических задачах у каждого из нас открывается в определенное время и после определенных событий. Твои еще не случились. Не торопись. Все хорошо. Давай сделаем немного солнца, хочешь? Смотри. Положи левую руку на сердце, правую вытяни вперед… Вот так… – Она обняла Птицу, потом быстро отвернулась и взмахнула головой, словно стряхивая непрошеную слезинку, а после прошептала на ухо своей юной подруге заветную формулу. Девушка беззвучно повторила. Ничего не изменилось.