Я просто хочу, чтобы ты ПОМНИЛ… - стр. 33
Как я потом узнала, случилось следующее: выполнив свой «супружеский долг», мой муж решил поехать к каким-то своим друзьям, чтобы продолжить праздновать свою женитьбу. То, что это была глубокая ночь, его никак, видимо, на тот момент не смущало. Он оставил меня истекать кровью и просто уехал. Но спасло меня, скорее всего, если не Провидение, то хлопоты моей бабушки. В какой-то момент, пару часов спустя, он все же бросил друзей и приехал домой. Попытавшись безуспешно привести меня в чувство, увидев везде кровь, он просто испугался. Вызывать «скорую» не стал. Он боялся, что врачи заявят в милицию. Поэтому, завернув меня в одеяло, он вызвал такси и отвез в больницу. С множественными разрывами и сильной потерей крови.
Мне наложили шесть швов, снимали которые через две недели под общим наркозом. Как говорится, спасибо, что жива.
Очнувшись в палате одна, я долго смотрела на потолок над моей головой. Хотелось пить. Но звать кого-то не было сил. Хотелось умереть. Но я была жива. И еще хотелось рыдать, и слава Богам, на это силы у меня нашлись. И я рыдала. Рыдала, как обезумевшая, обращаясь в пустоту. Обращаясь к нему…
– Да где же ты? ГДЕ? ПОЧЕМУ Я не нашла тебя? Почему не нашла? Почему? Почему? Почему?
Мне было 22 года.
А тот, кого я искала, был далеко!
И в то время, когда я, израненная душой и телом, рыдала, уставившись в потолок и повторяя вновь и вновь свои глупые вопросы… Тот, о ком я плакала и кого призывала, уже был одной из самых ярких звезд мирового кинематографа. Но об этом я узнаю годы и годы спустя…
…Но об этом я узнаю годы и годы спустя…
В огромной комнате, окутанной мягким туманом, где границы становятся зыбкими и прозрачными, а углы и стены словно размываются , повисла тишина. Такая тишина, когда очень хорошие и воспитанные люди, застигнутые случайно рядом с чужой глупостью или подлостью, сами находятся в шоке, недоумевая, как правильно на нее реагировать. И надо ли, например, отсюда выйти как-то, чтоб без неловкости и стыда, или вообще притвориться, что ничего не было? Или возмутиться все же, наплевав на статус и, возможно, оказавшись еще в более неловкой ситуации.
Высокая и какая-то изломанная фигура Хана застыла у окна. Он опирался высоко поднятыми сжатыми кулаками на стекло, словно хотел оттолкнуть его изо всей силы и вылететь наружу, голова была опущена. За окном висела стена из дождя. Небо из дождя. Лес или ущелье, море или степь – ничего не было видно. Только серые потоки воды. Бесшумные. И бесчувственные.
– Это было некрасиво. Это была очень плохая история.
Жанна подошла к нему и положила руку на его плечо.
– Но ты же понимаешь теперь?
Хан оторвался от стекла и посмотрел на нее. Красивые темные глаза покраснели и сощурились. Зубы сжаты так, что скулы выдались вперед и заострились, разрезая каждое произнесенное тихое слово:
– То, что он вовремя вернулся и поехал в больницу – это тоже вы?
Жанна улыбнулась одними глазами и утвердительно кивнула.
– Элена уже была в ссылке в Облачном Доме, но еще кое-что смогла сделать. Этой женщиной невозможно командовать, и ей ничего нельзя запретить. Потому и живет здесь столько лет.
Хан посмотрел на женщину с белыми волосами, кивнул, словно благодаря или прося прощения, улыбнулся Жанне и, повернув лицо к лежавшей на его плече тонкой сильной руке, нежно ее поцеловал.