Я подобрал это на свалке - стр. 12
Умеет же она вызвать раздражение, когда хочет… Ладно, попробуем с другого бока:
– Определи тогда возраст чехла.
– Пыталась. Результат тот же.
– Ах так… Ну, а возраст вмещающей породы? Скалы и… бетона?
– Возраст скалы: от семи до шести с половиной миллиардов лет. Бетона: от четырёх – до трёх с половиной. Миллиардов. Удар метеорита, вскрывшего полость, произошёл не позднее двух миллионов лет назад. – нет, мне показалось, как всегда. Мать абсолютно спокойна и равнодушна.
– Выходит, этой штуковине никак не меньше четырёх миллиардов лет?
– Да. – вреднюха она у меня всё-таки. (Собственно, есть большая доля вероятности, что к этому и я приложил руку – я, как вы уже догадались, далеко не ангел!) С ней не поспоришь, и на неё не поворчишь. Молчит, когда знает, что лучше не раздражать меня. Впрочем, я уже обдумывал, как продам чёртов «уникальный» металл доктору Натану Гроссману из Массачусетского технологического. Такое тоже потянет тысяч на тридцать, не меньше. Сбагривать и то и другое воякам, было бы, конечно, слишком глупо, хотя они и дали бы побольше. Нет, обычаи надо уважать: не больше одной игрушки в одни руки!..
– Можешь вскрыть чёртов ящик?
– Да. Вероятно, на это уйдёт около часа.
– Действуй. Позовёшь, когда откроешь. Режь прямо пополам. Вот здесь.
Мать занялась делом, используя маломощный сапфировый лазер и аргонокислотный флюс для охлаждения, и включив на полную вытяжку в трюме, а я пошёл посмотреть, что там ещё есть на камне: вдруг я чего пропустил.
Ну, не сам, конечно, пошёл – дроида пустил. Он у меня мужик хозяйственный, если чего найдёт – сам доложит, или притащит. Правда, однажды он мне кучу мраморных муравьёв притащил!
Пришлось весь арсенал ядохимикатов и огнемётов задействовать, иначе расчленили бы мою посудину на мелкие кусочки, да скормили бы матке своей: она строит дом колонии в том числе и из переваренного металла, а уж кислотой плюётся – метров на шестьсот! Зато теперь-то, после перенастройки программы, дроид бежит прочь, стоит ему заметить хоть что-то, отдалённо напоминающее мраморного муравья, со скоростью в три световых!..
Нет, ничего путного. Да и вообще ничего. Камень и камень.
Тогда я поел. Помню, как сейчас: это был борщ. И котлеты. О-хо-хо…
Слышу сигнал.
Захожу в лабораторию – всё готово. Две половинки аккуратно разъединены. А между ними – ещё ящик. Сорок на сорок на сорок. Да чтоб вас!.. Вот уж упаковали от души.
Осмотрел я располовиненный ящик. Ох и прочный! Стенки толщиной сантиметра три.
А на ящике – снова прокладка из того же пористого материала, что и снаружи.
– Мать, – говорю, шевеля желваками, – отдели её, пожалуйста.
Вот. Кто думает, что у нас жизнь – сплошной праздник и веселье, сильно ошибается. У нас – сплошная рутина. И нудная работа… Хорошо хоть, пилить, сверлить и долбить приходится не мне лично! Или, правильней сказать – не всегда мне лично.
Под слоем оказался снова металл. Такой же. И на верхней грани – надпись.
Ну а как ещё назвать? Буквы, хоть незнакомые и наклонные, но ясно, что – буквы. И много их. Целый манускрипт. А сверху – отдельная строка. Вроде, название.
– Солнышко, – говорю. – Ты у меня по всем языкам Вселенной спец. Действуй. Переводи.
Мать изучала надпись не меньше минуты. Потом говорит:
– Недостаточно данных для точного перевода.