Я однажды приду… Часть IV - стр. 67
Хранитель опять посмотрел на меня, поднял руку, двинул пальцами, и я почувствовала сильную боль в сердце, такую, что едва сдержалась, чтобы не закричать, однако боль почти сразу прекратилась. На лице Хранителя появилось нечто похожее на улыбку, и он сказал:
– Катерина, человек, жена командора, мы оставляем твою энергию до завершения процесса изменения.
И кокон исчез, я сразу рухнула на землю, но не ударилась, Амир успел подхватить меня на руки и прошептал:
– Молчи.
А я и не могла ничего сказать, спазм сдавил горло, и лишь умоляюще посмотрела на него, Глеб. Он положил меня на что-то очень мягкое и исчез, а рядом оказался Олаф и тоже сказал:
– Молчи, он Глеба поднял.
Я замерла, а Олаф, чтобы я не сделала чего-нибудь, закрыл мне рот ладонью и очень ощутимо надавил, сказал молчать, значит – молчать, он лучше знает. Не было слышно ни одного звука, как будто вокруг меня опять образовался кокон, ну да, Олаф постарался, чтобы не волновалась и не мешала своим волнением Глебу, да и всем, Амиру, например. Зажмурив глаза, я только повторяла про себя: Хранитель его не тронет, у него тоже постоянно энергия меняется, Глеб уже стал совсем другим, он всегда рядом со мной, значит, каждый день меняется, одни скандалы чего стоят. Олаф медленно снял свою ладонь с моих губ и повторил:
– Молчи, не открывай глаза и молчи.
Так я и лежала, крепко зажмурив глаза и плотно сжав губы, пока не услышала голос Глеба:
– Любимая, посмотри на меня.
Сразу распахнув глаза, я увидела, что Глеб стоит рядом, поддерживаемый Олегом и Олафом. Андрей приподнял меня, и я заплакала, моя рука едва шевельнулась, и жеста не получилось, от этого слёзы полились ручьём. Олаф моих слёз выдержать уже не смог, поэтому заявил:
– Ну, всё, опять рыдать, пора домой, а то утонем все. Виктор подгоняй машину.
Успокоиться у меня никак не получалось, слёзы лились и лились, омывая щёки тёплыми ручейками. Андрюша взял меня на руки, смог только прошептать:
– Катя, уже всё закончилось, домой едем.
Какой он стал, я посмотрела на него и ужаснулась: маска с ввалившимися глазами, даже руки слегка подрагивают, сам едва держится, а несёт меня. Слёзы у меня сразу высохли, и я попыталась пошевелиться:
– Андрюша, я сама…
– Нет.
Больше я не успела ничего сказать, подъехала наша машина, та самая, с открытым верхом и надписью «молодожёны». За рулём сидел Виктор и ослепительно улыбался:
– Катя, я тоже такую машину хочу, я же молодожён.
– Дарю.
Глеб первым сел в машину, едва двигаясь и сощурив глаза от напряжения, было видно, что едва держится, но он сразу протянул ко мне руки и Андрюша положил меня на них. Олег с Олафом отошли от машины, и мне показалось, что они тоже едва стоят на ногах, но оба мне улыбнулись, а Олег сказал Виктору:
– Бери, пока командор дарит, я потом тоже с Арни покатаюсь.
Уже в машине, прижимаясь к груди Глеба, я заметила, что недалеко стоят Анжелина, Амир, Мари, Серёжа и ещё много кого – целая толпа, много разных лиц. Я попыталась помахать им рукой, показать, что всё хорошо, и я им благодарна, но сразу потеряла сознание.
Самуил лечил меня за всех сразу, за себя тоже. Его не взяли на операцию спасения нас с Глебом, хотя Олаф его подключил энергетически, но приказал оставаться дома и готовиться к нашему возвращению. Вот он и подготовился. Когда я пришла в себя, то даже не поняла, где нахожусь, так как вся была обвешана различными проводками и в обе руки поставлены капельницы. Как только я открыла глаза, он радостно наклонился надо мной и заявил: