Я однажды приду… Часть III - стр. 59
– Катя, как мне теперь смотреть тебе в глаза?
– А как мне смотреть тебе в глаза, если я одна у тебя на глазах зажевала бутерброд и не поделилась?
Виктор обернулся на меня и его глаза стали постепенно обычными, пронзительными. Я улыбнулась ему:
– Виктор, пойми, я всегда знала, что поддерживает в вас жизнь. Теперь я знаю, как ты выглядишь в гневе – впечатляет, но не пугает, совсем не пугает.
Он смотрел на меня и не поддавался на мои слова, выражение лица не изменилось, оставалось каким-то безнадёжным, как у Глеба. Осталось последнее средство, жестокое, но действенное.
– Скажи, что для тебя важнее во мне – кровь или моя вредность?
Всё, что угодно, но не такого сравнения ожидал Виктор. Он замер, задумался, даже нос потер, открыл рот ответить, но снова закрыл. Я внимательно на него смотрела, даже кончик языка высунула от внимательности, наблюдая за его мыслительными мучениями. Придётся помочь принять решение:
– Если…
– Вредность.
– И чего ты переживаешь? Я вас не боялась тогда, не боюсь и сейчас. Ты мне однажды сказал, что тебя поразило, как я бросилась к тебе дать своей крови, чтобы спасти тогда, у Аарона, почему ты удивляешься сейчас? Я лишь увидела процесс, ну и что, я просто его знаю и всё. Кровь для вас – это лекарство, которое дают вам люди, доноры.
Я погладила его по руке, он тяжело вздохнул, закрыл мою руку своей ладонью.
– Вот ты мне отдавал свою энергию, когда я умирала, ты был готов отдать всю?
– Катя, как ты можешь сравнивать…
– Могу, ты тогда был готов за меня умереть, почему я должна от тебя отвернуться только из-за того, что ты так оригинально меняешься во время еды?
– Оригинально?
– Ну да. Виктор, я вас не боюсь, понимаешь, я так рада была тебя увидеть, ты пришёл, и все стало ясно, спокойно. Так спокойно, что я целые сутки спала.
– Катенька, как ты можешь сидеть на холодной ступеньке, Виктор, ты сошёл с ума, она простынет, кашлять будет, только была температура, а ты на холодной ступеньке сидишь! Приедет Глеб, что я ему скажу? Катя, немедленно вставай, каменная ступенька!
– Самуил, там пиджак Виктора, и вообще весна, тепло на улице.
– Немедленно ужинать! Ходишь голодная, совсем за собой не следишь, и вообще, пора тебя обследовать!
– Нет!
– Катя, а Самуил прав, надо тебя на пару дней к нему в лабораторию поместить, всю проводками завесить, все дела успеем переделать, ой, ой, Самуил, спасай!
Я стукнула Виктора по плечу, он сделал вид, что ему стало больно и стал ойкать, вскочил, подхватил меня на руки и перенёс в комнату. Встал рядом со мной, поцеловал руку.
– Ты удивительная.
И исчез. А я грустно осталась стоять посередине комнаты. Появление Виктора очень обрадовало меня, мне всегда с ним было очень легко, весело и интересно, но я каждую минуту ждала Глеба. Тоска стала такой острой с появлением Виктора, что в какой-то момент мне стало трудно на него смотреть. Он так искренне относится ко мне, да и я к нему, но тоска по Глебу давила на меня всё сильнее. Ноги меня не держали, и я так и опустилась на пол, уже готова была заплакать. Ведь всего прошло несколько дней, один из них я благополучно проспала, но страх за него, волнение нападения, всё это только усиливало тоску. Я разговаривала, шутила, ела, гуляла, но каждое мгновение ждала.
– Катя, он скоро вернётся, девочка моя, он командор, у него дела. Он тебя защищает, он нас всех защищает, а ты его любимая женщина, он думает о тебе каждую минуту, скучает.