Я однажды приду… Часть I - стр. 28
Юлия для них тоже шницель, только свежий. В отличие от меня. За последние дни после похищения я потеряла ощущение реальности, расслабилась и чувствовала себя со всеми очень свободно и даже уютно, особенно с Самуилом и Виктором. Ледышка в душе, почти растаявшая, опять зашевелилась.
Глеб, что-то обсуждавший с Виктором, неожиданно обернулся ко мне и спросил:
– Тебе плохо?
– Нет, всё хорошо. Просто я немного устала.
Я физически не могла находиться с ними за столом. Со всеми. Даже с Самуилом. Слёзы готовы были брызнуть из моих глаз в любой момент, я их еле сдерживала, высоко подняв голову. Олег заметил моё состояние и сразу подошёл ко мне. Выйдя из-за стола в абсолютной тишине, я сказала:
– Нет, Олег, я пойду сама, мне нужно прогуляться. Всем доброй ночи.
Он, конечно, пошёл за мной, но на некотором расстоянии.
Выйдя на балкон, я долго стояла и смотрела на закат. Оледенение в душе осушило слёзы, стало спокойно и пусто. Голос Глеба вывел меня из этой пустоты:
– Что случилось?
– Ничего. Глеб, ты действительно, можешь больше не волноваться – истерик не будет. Я сейчас пойду спать. Посмотрю на закат и пойду. Я надеюсь скоро уже прийти в себя и больше не доставлять вам никаких хлопот. Олег, проводи меня, пожалуйста.
Появления Юлии никто не ожидал.
– Глеб, дорогой, мы уже все идём спать. Ты с нами? Какой закат бесподобный, я буду стоять с вами и любоваться.
Олег усмехнулся и церемонно подал мне руку. Мне ничего не оставалось делать, как пойти с ним, хотя теперь я бы с удовольствием посмотрела продолжение сцены с закатом.
На следующее утро Самуил придумал мне лечение рёбер, требующее постельного режима. Я лежала вся обмотанная какими-то широкими бинтами, и, отговорившись больной головой, уходила от разговоров. Самуилу это категорически не нравилось:
– Катенька, почему ты не хочешь выздоравливать?
– Хочу. Скоро вам уже не придётся носиться вокруг меня. Я буду полностью самостоятельна. Буду гулять на балкончике и любоваться морем и закатами.
– Мне не нравятся твои грустные мысли.
– Ты знаешь мои мысли?
– Я их вижу по кардиограмме.
Далось им моё сердцебиение.
– Самуил, я уже взрослая девочка и могу сама решать проблемы своего нервного устройства.
– Бог мой, этого я и боюсь! Насочиняешь себе ужасов и будешь страдать.
– Ужасы я уже видела, сочинять нет необходимости.
Он сразу замолчал и как-то съёжился, не ожидал видимо такого оборота. С ним я никогда не говорила о том, что произошло в санатории. Я была как бы простым пациентом, хотя была уверена, что он в курсе – откуда я появилась. Собравшись с духом, он сказал:
– Не волнуйся, девочка… всё будет хорошо.
Больше мы не возвращались к этому разговору. Самуил распеленал меня только после того, как ушёл Олег, присланный пригласить меня на ужин. Вздохнул несколько раз, пожелал доброй ночи и ушёл.
Ночью мне приснился кошмар: я бегала вся в крови по какому-то дому, который оказался гимнастическим залом, и кричала, кто-то в темноте пытался меня поймать, но я убегала в страхе. Волна холодной воды привела меня в чувство. Вся ещё в плену кошмара, я пыталась куда-то бежать, но сильные руки обняли меня и удерживали, пока я окончательно не проснулась. Это оказался Глеб. Наконец, он спросил меня:
– От кого ты убегала?
– Наверное… от себя.
Тут прибежал Самуил, стал хлопотать вокруг меня, и Глебу пришлось уйти. Даже напичканная снотворным, я ещё долго не могла уснуть, вспоминая кошмар и объятия Глеба.