Я на тебе никогда не женюсь - стр. 22

«Не сердись, гном. Ручка болит, да? Дай, подую – мигом заживет»

Боже! Зачем я это вспомнила?

«А хочешь я тебе станцую? Всегда хотела на барной стойке костями погреметь, да воспитание не позволяло. А тебя, чего стесняться, да?»

Так и замерла на пороге, оглядывая пространство.

Сотрите мне память! Постучалась лбом об косяк.

«А может к черту любовь», пришло еще одно воспоминание.

Где-то на заднем плане мне тогда подвывал собакен. А-аа, Лорду пришлась по душе композиция, ага. Может только поэтому, он меня сегодня не съел?

У плиты стоял виновник, творившегося со мной пьяного беспредела. Он недовольно разговаривал по телефону и меня не замечал. Пока.

- Ирка, я твоей сЕничке, которая тебе в ухо напела, язык вырву, так и передай, - прорычал в трубку.

Пауза.

- Послушай, Леденёва. Ты в отделе первый день, а уже не теми вопросами интересуешься. Какое тебе дело до Вороновой?

На этих словах я напряглась, максимально прислушиваясь.

- Не лечи меня! Не трудится больше твоя Ася. Точка! Все, работай, давай! – отключил он телефон и, наконец, обернулся, словно почувствовал мой взгляд.

Я сжала кулаки от злости, снова закипая.

- Лысик, мы так не договаривались.

- Заткнись, стерва! – отрезал он. – Я с подчиненными не сплю, и ты это, моя бессмертная, прекрасно знала.

9. отбитый копчик и смена тактики

Игнат

Хочешь узнать человека, напои его. Я до такого не додумался бы даже. Это полоумная сама наклюкалась. И это было даже забавно.

- Эй, тебе поесть бы не мешало.

- Не хочу, лысик, - радостно возвестила Воронова, дрыгая ногами.

Перепады настроения от нежного сюсюкания до гневного недовольства моей персоной. Пьяная исповедь в признаниях чувств и танец на барной стойке.

- Видал? – посмотрел я на прибежавшего, посмотреть концерт, Лорда.

Он подвывал, блять! Дуэт, епт.

Впервые такое наблюдаю у этого аристократа. Он же кроме Ирки, никого из баб не воспринимает. Даже мою мать. А тут заскулил вдруг, с какой-то радости.

Лысик, гном, бесчувственная скотина. Поглотительный мужик и секси-босс. Даже черепок. Как много нового я о себе узнал.

Солька, успела расстегнуть свою скромную блузочку, до этого застегнутую до самого горла. Скромница, ну-ну.

Совершая очередной кульбит, она опасно накренилась.

Едва удержал горемычную, пока она себе шею не свернула.

Падая, она вцепилась в меня, как обезьянка, руками и ногами. Одной рукой удерживал её за попу, второй – за талию. Наши лица оказались напротив.

- Почему ты такой? – спросила у меня, с трудом фокусируя взгляд пьяных глаз.

- Какой? – из глупого любопытства уточнил я.

- Твердолобый.

- Все сказала?

- Нет! Я…

Дальше я не дал ей молоть языком, накрывая своими губами её дерзкий ротик. И даже реакция пошла. Какой отклик.

Я, чуть ли не бегом, поволок её в спальню, хотя мог бы и тут разложить. Какая разница? Но сегодня я явно не в себе. Такие выверты сознания.

А потом она вдруг резко замычала, начав вырываться. Да что такое?

Стоило отпустить, и меня окатил водопад рвотных масс.

- Ну, пиздец тебе, - проскрежетал я, утираясь.

Она же, скрючившись на полу, продолжала заблевывать мне все пространство.

Боже! Всегда не мог терпеть пьяных баб, а тут такое.

Да сколько можно-то?

За шкирку отвел её в ближайший туалет, пусть над унитазом изгаляется. Сам вернулся в коридор. Мой умный пес с опаской косился в мою сторону, не рискуя наступить в рвотные массы, оставался сидеть на месте.