«Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая - стр. 5

И столько было власти в ее взгляде, что заголосившие повитухи разом умолкли, а окаменевший под ним Сигар обнажил свой меч и склонился над ней. Всюду витал запах крови и ужаса, как на бойне, но мать, прокусив себе губы от тяжких мук, простилась с жизнью не прежде, чем вдохнула ее в сына. Когда палату огласил последний женский стон и первый детский крик, Сигар поднял на окровавленных руках крупного младенца, которого он окропил водой. Сваву похоронили в кургане Хельги, и Сигар поставил над ней надгробный камень13. Но их ребенка он не отвез ни отцу Хельги, ни отцу Свавы. Люди говорили, что, если сын Хельги похож на отца, то не такому наставнику следует улучшать его нрав.

«Достойна мать, отдавшая жизнь за дитя. Но не ждите от сына, погубившего мать с рожденья, что он будет щадить сынов других матерей».

II

Торбьёрн, сын Хельги, с детства не был похож на сыновей бондов. Он нипочем не хотел врастать в землю под сенью крепкого, как сам хозяин, дома Сигара. Торбьёрн бежал от работ по дереву и железу, скучал при осмотре стад и полей и терпеть не мог следить за рабами. Но, презирая мирный труд, он был готов с утра до вечера драться с мальчишками на кулаках или палках. Когда же Сигар укорял его за леность, сын Хельги с веселым вызовом отвечал воспитателю:

– Герой рожден для ратных дел, а не для мужицкой доли.

Это очень удручало хозяина усадьбы, и, дабы вразумить строптивого юнца, он решил было перейти от ласки к таске. Но если сердечное слово делало Торбьёрна добродушным щенком, то поднятая рука превращала его в озлобленного волчонка. Тогда, вспомнив, что вода закаляет железо не хуже огня, Сигар избрал другой путь. Питомец давно просил приучить его к владению мечом и боевым топором. Вот бонд и пошел отроку навстречу – в обмен на его работу в усадьбе. После этого старый и малый некоторое время прожили в ладу. Но от этого нрав Торбьёрна менее буйным не стал, поэтому, переколотив своих однолетков, он принялся за ребят постарше. Никто из жителей Самсей был ему не указ, и только попреки от Сигара он сносил без гнева, отвечая на них шутками.

Когда Торбьёрну сравнялось шестнадцать зим14, он превзошел ростом и статью обычного мужчину. Тогда начал он разъезжать по дворам и задирать местную молодежь, вызывая людей на поединок. Многие парни, слывшие удальцами, не желали терпеть насмешек и выходили против него. Он же всегда побеждал их, порой нанося людям увечья. Вскоре ни один молодец не желал мериться силами с Торбьёрном. А на его вызовы парни отвечали, что у них есть дела поважней, чем биться с ним без всякого повода. Это сильно его раздосадовало.

Торбьёрн долго раздумывал, как принудить сыновей бондов к поединку, и, наконец, измыслил одну уловку, которая показалась ему забавной. К тому времени ему исполнилось восемнадцать зим, и Сигар уже заводил с ним речи о женитьбе. И вот едет он к одному молодцу, который недавно женился, и предлагает ему на выбор сразиться с ним или уступить свою жену. Тот хотел было посмеяться над его словами, но сын Хельги показал ему, что с ним не шутят. Делать нечего: пришлось принять вызов и лечь побитым на землю. После этого Торбьёрн стал навещать молодых мужей, предлагая им сходный выбор. Так как в то время не было человека, кто бы предпочел позор неудаче, он вновь получает желаемое. Но люди, которым он причинил обиду, встретились в одном месте и сговорились убить его.