Я её забираю - стр. 44
— Проклятье! – Он подтолкнул меня куда-то. Я наступила ему на ногу, ударилась коленкой о его голень. — Тут должен быть диван.
— Можно и без, — задыхаясь, зашептала я, стягивая рубашку с его плеч, — без дивана. – Языком по плечу, в который раз пробуя на вкус солоноватую горячую кожу. Мне хотелось прикасаться к нему губами, языком, хотелось трогать его, гладить, хотелось, чтобы он делал то же самое со мной. Здесь и сейчас единственное, что мне было нужно – этот огонь, что пылал в нас. Никогда не знавшая подобного прежде, я не чувствовала ни страха, ни смущения. И если бы он остановился… Если бы он остановился, я бы прикончила его!
Каблуки цеплялись, тонули в ворсе ковра. Макс потянул платье вниз. Я высвободила руки и почувствовала, как ткань щекотнула живот, сползла с бёдер, оплела лодыжки. Сделала было шаг и тут же запнулась, полетела в пустоту. Вцепилась в Макса, утягивая его за собой. Но вместо того, чтобы оказаться на полу, стукнулась обо что-то ногой, почувствовала под спиной мягкую прохладу обивки и в то же мгновение исходящий от придавившего меня Макса жар.
Выгнулась в спине, вцепилась в его плечи. Член его вдавливался в меня, тяжесть его тела сводила с ума. Ни на секунду не сбитый с толку, он собрал мои волосы, заставил откинуть голову и впился губами в венку на шее, прихватил зубами, поднялся немного выше. Я услышала его хриплый, сдавленный смешок:
— Диван, чёрт его дери!
Хотела что-то сказать, но вместо этого застонала. Макс с сильно сдавил мою грудь, раздвинул ноги коленом и устроился между. Грубая ткань его джинсов тёрлась о мою воспалённую возбуждением кожу.
Грубо погладив меня по бедру, он подцепил трусики и рванул их. Помогая, я приподняла ягодицы, но утруждать себя он не стал. Рванул ещё раз. Тонкий шёлк затрещал и сдался, разлетаясь на жалкие лоскутки. Где-то у самого края сознания мелькнула мысль об Иване. Ему я не позволяла… не позволяла ничего подобного. А Максу… Но и так спутанные, бесполезные мысли потонули в острой вспышке, стоило Максу с нажимом провести по моей ноющей плоти пальцами. Меня затрясло, живот натянулся, пульсация внутри стала невыносимой.
— Макс… — прошептала я, выгибаясь под ним.
Ещё одно прикосновение, и я всхлипнула, вонзила в его плечи ногти. Зашипев, он дёрнул меня за волосы и, приподняв голову, смял губы. Я обвила его за шею, выгнулась ещё сильнее, желая чувствовать, прильнула к нему обнажённым телом. Вдыхала его, поглаживала кончиками пальцев. Второй рукой потянула вниз джинсы. Те не поддавались, и я дёрнула сильнее.
Забралась в разворот ширинки и, обхватив член, провела от основания до головки. Вырвавшийся из груди Макса рык перешёл в стон. Я вторила ему своим – протяжным, показавшимся слишком откровенным даже мне самой. Прикосновение к нему стало точкой невозврата, казалось, каждая клеточка моего тела превратилась в воспалённую, ноющую точку. Живот, бёдра – всё горело, пульсировало, желание ощутить его внутри отдавалось во мне болью. Почувствовала выступившую на кончике каплю и стёрла её. Он был таким большим, что я едва могла обхватить его ладонью. Твёрдый, мощный, как и сам Макс. Как и Макс, целовавший меня сегодня перед всеми, мокрый, горячий победитель.
— Max ... Dio ... è così (Макс… Боже… он у тебя такой - пер. с итал.)… – рвано выдохнула в ответ на его очередной гортанный стон.