Я её забираю - стр. 43
— Солёный, — выдохнула я ему в губы. – Вкусный…
Захлопнув дверцу, он обхватил мою руку и потянул меж машин к дальнему концу стоянки. Почти бегом мы добрались до лифтов. Макс хлопнул по кнопке вызова и, крепко обхватив за талию, прижал меня к себе спиной. Его влажный рот на моей шее, его грубая щетина…
Стоило створкам разъехаться, мы буквально ввалились в кабину. Развернувшись в руках Макса, я нетерпеливо отвечала на его поцелуи, шарила ладонями по груди и, совершенно позабыв, кто я, а кто он, сама жалась к нему.
Лифт плавно устремился вверх, унося меня прочь от реальности, ладонь Макса опустилась на мой зад. Рот в рот, язык к языку, так близко и так невыносимо, что мне стало наплевать совершенно на всё.
Я несдержанно застонала ему в губы, царапнула живот, потянулась к натянутой ширинке. С силой дёрнув лямку платья, Макс укусил меня за плечо, и я вскрикнула. Лизнула его скулу и ощутила на языке вкус крови. Сунула пальцы под пояс джинсов и прошлась языком снова, а после, прихватила кожу зубами, постанывая, изнывая от его касаний. На мне украшенное цветочными аппликациями в тон ткани вечернее платье, на нём – джинсы и распахнутая рубашка. Я, несколько часов назад капнувшая на запястья и ключицы любимые духи, и он, грязный, пахнущий кровью и рингом. Как такое вообще возможно?! Я…
— Dannazione, penso di volerti anche io (Чёрт подери, кажется, я тоже хочу тебя – пер. с итал.), — выдохнула я ему в губы и, обвив шею рукой, с силой укусила за нижнюю.
— Вот дрянь! — Он крепко сжал меня, до боли, до ломоты в рёбрах, грубо намотал волосы на кулак и завладел губами. Сминая меня, давая понять, что хозяин тут он, не позволяя мне ни мгновения лидерства.
Пылающая, изнемогающая под его руками, сошедшая с ума от его напора, я растворилась в жестоком, наполненным неприкрытым желанием и страстью поцелуе. Он терзал мой рот, зубы наши соприкасались, языки сплетались в агонии, руки хаотично блуждали.
Что мы приехали, поняла я лишь тогда, когда Макс, не отпуская, куда-то меня потянул. Стены кружились, мелькали, но я ничего не разбирала. Не чувствовала ничего, кроме его близости, его силы, его губ. Только эта ночь, только он. И я в этом огне, танцующая босиком на раскалённых углях возле уносящегося в черноту неба языками древнего пламени костра.
— Сюда, — удерживая меня, Макс набрал что-то на панели, и дверь перед нами отъехала в сторону, но терпения его надолго не хватило.
Уже через несколько шагов он толкнул меня к стене и тут же навалился сверху. Рванул лямки платья, обнажая плечи, грудь. Ткань жалобно затрещала, как и я, безоговорочно поддаваясь его животному желанию.
Смяв грудь, он наклонился и вобрал в рот сосок. Задрал подол. Пальцы его вонзились в моё бедро, и я застонала. Наощупь нашла пуговицу на его джинсах. С наслаждением, дрожащая от нетерпения, провела по дорожке волос и дёрнула вниз молнию. Макс обхватил меня за шею, я почувствовала на лице его дыхание. Губы в губы, и мы, слепые, обезумевшие, двигающиеся в темноте по неровной, неподдающейся никакой логике траектории куда-то в пустоту.
Ковёр под ногами, угол, царапнувший моё бедро…
— Дьявол, — процедил Макс, когда возле нас раздался грохот.
По полу что-то посыпалось, зазвенело. Удар, звон стекла, снова грохот. Но Максу, похоже, дела до этого не было. Он кусал мою шею, гладил, то отпуская, то снова задирая подол. Мы так и двигались в темноте хаотичными рывками: шаг, поцелуи, сплетение языков. Мои ладони по его груди, на расстёгнутой ширинке в желании почувствовать больше. Джинсы его сползли на бёдра, и я гладила его живот, касалась сосков, несдержанно стонала, когда он вдавливался в меня. Нашарив крохотную собачку молнии у меня на пояснице, Макс беспощадно рванул её вниз. Хруст стекла под ногами…