Я дам тебе тысячу. Дочь Колумба - стр. 27

– Тоже, – отвечает Фабиан, приглаживая темно-шоколадные волосы с аккуратно подстриженной челкой. Как же они похожи… это просто безумие.

– Я… мне нужно найти книги. Для книжного клуба, – от чего-то смущаюсь я.

– Хочу составить тебе компанию.

Вместе мы бредем вдоль книжных стеллажей, и от наших шагов приятно поскрипывает деревянный пол. Тут и там слышится шепот и шелест перелистываемых страниц. Я лихорадочно перебираю варианты для своей следующей реплики, но Фабиан берет разговор в свои руки.

– Могу я взглянуть?

Молча протягиваю ему тетрадный листок с выписанными названиями книг.

– У тебя красивый почерк, – с улыбкой говорит Фабиан, а я не могу заставить себя не смотреть на трепет его густых темных ресниц. – Так-так… «Ярмарка тщеславия» Теккерея, «Портрет Дориана Грея» Уальда и «Анна Каренина» Толстого. Сюда бы еще «Госпожу Бовари» Флобера, и получится подборка из самых тщеславных и эгоистичных персонажей в истории литературы.

Я изучаю устремленное на меня лицо Фабиана, не скрывая своей заинтересованности. Меня приятно удивляет его начитанность. После ужина в нашем доме я решила, он разбирается только в бизнесе, но оказалось, это не единственная сфера его интересов.

– Кто же эгоист у Толстого? – с лукавым прищуром спрашиваю я, когда он снимает мне с полки многостраничный фолиант.

– Анна, разумеется, – ни на секунду не задумываясь, отвечает Фабиан.

– Почему не Вронский? – удивляюсь я.

– Она разрушила свою семью из-за глупой влюбленности. Повелась на внимание молодого красавца, который готов был ухлестывать за каждой юбкой. Оставила ради него сына, свою собственную кровь! Опозорила и ушла от мужа, а ведь он не был плохим человеком. Что с того, что он вел монотонный и однообразный образ жизни? Такова была его работа. И после всего, Анне еще хватило совести броситься под поезд! Она осознанно оставила своего ребенка сиротой! А все из-за чего? Из-за тщеславного желания и веры в то, что она лучше молоденькой неопытной Китти! – выпаливает Фабиан, и от этой пылкой речи у него вспыхивают от злости глаза.

– Ох… – только и могу выдохнуть я. – Честно сказать, я спросила лишь потому, что хотела проверить, читал ли ты книгу, или просто понтуешься передо мной.

Разгоряченное выражение сменяется мягкой улыбкой, от которой у меня по затылку пробегает холодок. Как же она похожа на ту единственную улыбку Каетано, которой я была удостоена лишь однажды.

– Я не привык щеголять впустую, как это частенько делает Каи. Если я говорю, то точно знаю, о чем.

– Хорошо, что ты скажешь о Бекки Шарп12?

Я даже не замечаю, как мы собираем нужные книги и оформляем их на мой читательский билет. Разговор с Фабианом так увлекает меня, что в себя я прихожу лишь за столиком в кафетерии на втором этаже. Проворачивая вокруг своей оси большой стакан латте, я ловлю каждое слово Фабиана из его рассуждений о женах Генриха VIII.

– Человек тщеславный и ведомый одновременно. Подумать только, его любовные приключения и разочарования устроили настоящую религиозную реформацию! А Анна13? Вот, кто несся через все дворцовые каноны головой вперед, чтобы на нее водрузили сначала корону, а потом молот. Ведь все неурядицы Генриха начались именно с нее и…

– Не хочешь ли ты сказать, что во всем виновата женщина? – прищуриваюсь я. – Не тянет ли от тебя сексизмом?