Я - богиня любви и содрогания - стр. 41
- Нет, нет, нет, - шептала девушка, глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег. Обреченный смотрел на нее с такой нежностью, с такой любовью, а она не могла отвести от него последний взгляд. Стража толкнула узника в спину, тот сделал шаг навстречу смерти, а красавица упала, как подкошенная, но ее поймали чьи-то руки, поддержав ее.
Я схватила с полки бланк приказа, достала перо и стала писать, глядя, как Терций гордо вскидывает голову и закрывает глаза. Быстрее, быстрее! Есть!
- Казните и меня! - кричала несчастная, и крик ее был страшен. - Казните и меня! Я не хочу без него жить!
В тот момент, когда на шею Терцию накинули петлю, затягивая ее потуже, я бросила сквозь зеркало листок. Кто-то из людей заметил его. Все подняли головы, глядя, как он падает в луче света на деревянные подмостки.
- Чудо! - кричали люди, показывая пальцами и задирая головы. Особо любопытные с задних рядов подпрыгивали, пытаясь рассмотреть, что происходит.
Я видела, как глашатай дает знак палачу остановиться, а тот уже положил могучую руку на рычаг. Осмотревшись по сторонам, глашатай наклонился, поднял листок, пока народ нервно перешептывался и не сводил глаз с листка.
- Это - Императорский указ о помиловании! Терций помилован! - прочитал глашатай, показывая всем печать. Я видела, как палач молча снимает петлю с шеи обреченного, как народ гудит восторженным ульем, а красавица, которая пришла в себя, прорывается к любимому. Люди расступаются, а она взлетает по ступенькам и обессиленно падает в его объятия, покрывая все еще бледное лицо поцелуями и сжимая его двумя дрожащими руками. «Любимый... Любимый...», - задыхалась она, а народ умилялся и охал.
- Слава Императору! - закричал кто-то из задних рядов, а по толпе прокатился счастливый рокот. - Слава Императору!
- Слава богине! - кричала девушка, из последних сил обнимая любимого. Она плакала, смеялась и целовала, целовала, целовала... - Я никому его не отдам! Никому!
Народ провожал пару растроганными взглядами, а я смотрела на них, понимая, что только что нажила себе не просто неприятности, а неприятности - рейтузы с начесом! Мне кирдык!
- Надо поблагодарить богиню! - счастливая девушка тянула любимого в мой храм. Она держала его за руку, а потом прижимала ее к губам и поливала слезами.
- Богиню? - опешил Терций, глядя на храм с таким омерзением, что на долю секунды мне захотелось сказать императору, чтобы он отошел в сторонку и дал мне возможность лично прикончить одного очень благодарного человека. - За что ее благодарить? Я ненавижу ее! Это все из-за нее! Бедный Император! Она погубила его!
- Но она спасла тебя, - рыдала девушка, целуя его руку и гладя его пальца. - Ради меня... Прошу тебя... Мы должны ее поблагодарить... Я молилась всю ночь... Я всю ночь стояла на коленях, и она меня услышала! Пойдем... Ради меня...
Я смотрела на мужика, понимая, что благодарности в нем ноль целых хрен десятых. Ну что ж... Большое пожалуйста! Смотреть, что сейчас происходит с Императором, я не отважусь. Мне районный терапевт строго настрого запретил! При мысли о том, что его величество думает обо мне в данный момент времени, моя попа превращается в нервно сжавшуюся обледенелость.
Не смотря на уговоры Терций категорически отказался даже заходить в храм, а ко мне на пушистых лапках закралось странное подозрение... Ну-ну... Ляжешь спать, придет и к тебе подкроватное чудовище! Зато счастливая девушка пришла в храм, прижимая к груди красивое белье с атласными лентами и целую корзину сладостей. Жрицы удовлетворенно кивнули, глядя на дары, а красавица еще час благодарила меня, стоя на коленях.