Я бил «сталинских соколов». Лучший финский ас Второй Мировой - стр. 19

Я в это время находился рядом с командиром эскадрильи Магнуссоном на башне управления полетами, где мы слушали донесения о ходе поисков. Я тоже был готов лететь, так как мой истребитель был заправлен и вооружен.

Магнуссон лишь глянул на меня и проворчал: «Давай!»

Я сразу взлетел и направился к берегу Эстонии, держа высоту 600 футов. Когда я пролетал над маяком Хельсинки, то вдалеке на горизонте заметил силуэт подводной лодки. Я повернул туда, и когда до нее осталось полмили, я различил моряка, бегущего на корму корабля. Он быстро сдернул флаг и спрятал его под куртку. Я знал, что согласно международным законам не имел права приближаться к иностранному военному кораблю в открытом море более чем на 500 ярдов, поэтому я не мог пролететь над субмариной. Тем не менее я подлетел к кораблю на 100 ярдов и сделал круг вокруг него. Я заметил, что лодка стоит посреди множества плавающих обломков разбившегося самолета. На поверхности также можно было видеть большие пятна масла. Я сделал еще один круг над субмариной, теперь на расстоянии 50 ярдов от нее, чтобы постараться разглядеть, есть ли на палубе спасшиеся.

На рубке я увидел троих человек, машущих белыми фуражками, а на палубе возле рубки стоял матрос, которого я заметил ранее.

Подводная лодка находилась примерно в трех милях от маяка Кери. Я взял ручку на себя и повернул в сторону эстонского берега, но потом развернулся и пошел вниз, нацелив нос моего истребителя на субмарину. Мои пулеметы были заряжены, и лодка мелькала на прицеле. Я был готов открыть огонь.

В то время я не знал, что советские бомбардировщики сбили невооруженный пассажирский лайнер. Когда он вылетел из захваченного Советами Таллина, вместе с ним взлетели два советских бомбардировщика. Над морем они пристроились с обеих сторон к «Калеве» и хладнокровно сбили его. Все это вскрылось во время Войны-продолжения в ходе официального расследования.

А пока я был готов пролететь над подводной лодкой, буквально над самой ее рубкой, на скорости 400 км/ч. Когда я начал свой заход, то увидел, что люк на палубе открылся и трое матросов бросились к орудию, поспешно сдирая с него чехол. Они так спешили, что один даже упал в море. Подводная лодка дала ход и начала маневр уклонения. В 15 ярдах от нее виднелась маленькая шлюпка, а третья находилась чуть дальше. Примерно в полумиле проходил какой-то парусник, а на горизонте виднелся пароход.

Я сделал еще несколько заходов над подводной лодкой, твердо решив, что, если орудие хотя бы немного шевельнется, я расстреляю ублюдков возле пушки, а потом и старших офицеров на рубке. После этого я постараюсь провертеть как можно больше дырок на ватерлинии субмарины.

Но экипаж лодки ничего не делал, хотя я пролетел над ней и прямо, и перевернув самолет вверх брюхом. Тогда я покачал крыльями на прощание и полетел домой.

Когда я подлетал к финскому берегу, мне встретились два советских гидросамолета МБР-2. Сначала я решил, что они в наших территориальных водах, и подумал, что настало время с ними рассчитаться. Но, проверив карту, я убедился, что они в нейтральных водах… Какая досада! Тогда я пролетел под одним из них, а затем над вторым в перевернутом положении.

Так закончились наши авиарейсы в оккупированную Эстонию.