Вызволение сути - стр. 92
Пришлось вытащить ремень из джинсов и снять бейсболку.
По выражению лица служительницы было видно, как ей противно общаться с русскими.
Тут и мне стало противно.
Но в самолёте стюардессы не признали во мне русскоязычного и обращались исключительно по-английски или по-итальянски, принимая меня за итальянца, или просто потому, что не знали русских слов.
И я вспомнил, что в первые месяцы своего пребывания в США в 1977 году, прилетев из Рима, я в барах, знакомясь с девушками, стыдился говорить им, что я из России, и сообщал, что я из Италии, что было правдой, ибо я из неё прилетел. Так и сейчас, я опять летел из Италии в Америку, но по сути-то я был и оставался, о, проклятье! – из России.
Золотая серебряная медаль
1964 год, Ленинград. Я закончил десятилетку школы рабочей молодёжи, к своему и родительскому огорчению, лишь с серебряной медалью. А ведь я стремился к золотой, ибо с ней поступали в ВУЗ без экзаменов. Как оказалось, имелось секретное указание из верхов, чтобы евреям золотых медалей не давали.
Так мне за сочинение поставили четвёрку, придравшись к стилю какой-то фразы и к отсутствию запятой.
Поэтому я получил в руки “серебряник”, а значит надо было сдавать вступительные экзамены, причём только на пятёрки, чтобы наверняка поступить в институт и не загреметь в армию.
Решили не рисковать, и родители наняли мне репетиторов по математике и по физике. Занимаясь с ними, я с удивлением осознал, что в этих предметах я совсем не разбираюсь, но за пару месяцев интенсивных занятий я стал действительно отличником по математике и физике.
Несомненно, что без репетиторов я бы в ЛЭТИ не поступил. Но, нашпигованный репетиторскими знаниями, я на вступительных экзаменах получил все пятёрки, за исключением одной четвёрки: опять-таки за сочинение. Тем не менее, мне вполне хватило баллов, чтобы меня приняли. В технические вузы тогда евреев вынужденно, но сдержанно принимали.
И вот я подумал, не будь антисемитизма в СССР, мне бы дали золотую медаль, я бы поступил без экзаменов в институт, ничего бы не понимал на лекциях по математике и по физике, и на первой сессии меня бы выгнали за незнание главных предметов. Таким образом, я бы неминуемо загремел в армию.
Вот почему я выношу благодарность антисемитам – они всегда делали меня лишь сильнее.
А что касается четвёрок по сочинениям, то и здесь я стал отличником, причём тоже не без помощи антисемитов, заставивших меня взять звучный псевдоним, и великих “репетиторов” от мировой литературы.
Разговорный и умелый язык
В 1977 году я прилетел в Америку “со знанием английского языка”. Это оказалось заблуждением и выявилось особо ярко на моём первом свидании.
Девица была медсестрой, и как следует в этой профессии, заботливой и терпеливой. Эти черты характера были весьма уместны при встрече с тридцатилетним голодным эмигрантом из СССР.
Мне дал её телефон сотрудник на работе, она была его дальней родственницей.
– Are you taking me on a date? – спросила она по телефону.
Я знал слово date лишь в смысле “даты”, и потому не понял, о какой дате она говорит. Я на всякий случай сказал yes, и медсестра дала мне свой адрес.
Я обрадовался, что она сразу пригласила меня к себе домой, ожидая быстрого избавления от непривычной голодухи.
Когда она открыла дверь, я сразу понял, что это не то, но анатомически она всё-таки была женщиной, и этого на тот момент мне было вполне достаточно. Она же, с другой стороны, вскоре призналась мне: I dig you.