Выжить Книга вторая - стр. 12

Слава Богу, я тогда имела такую комплекцию, что с легкостью помещалась в любую детскую мебель.

Да. Я вышла на рынок. Но совершенно не представляла, как втюхивать тот товар, который был для носки непригоден совершенно. Мне свалили в кучу всякий неликвид, который можно было бы отнести на помойку. Все эти шапки и трикотаж лежали в одной большой коробке. И надо было что-то с этим делать, чтобы не остаться голодной.

Хозяин этого барахла платил мне только процент от выручки. А если ее не было, то, разумеется, не платил ничего.

Я стала перебирать то, что лежало в коробке. Это были растянутые беретки, жуткого вида головные уборы, местами грязные или потрепанные, без бирок, помятые. Какой дурак это купит, пронеслось у меня в голове? И второе – надо мной издеваются.

Но какой выход?

Дома я еще раз пересмотрела то тряпье, которое мне вручили. Все перестирала и аккуратно разложила, чтобы высушить. Некоторый товар отпарила, зашила дыры так, чтобы не было видно, что шапки были в ремонте.

Меховые изделия приводить в порядок было труднее всего. Но мне подсказали секрет – нужно поставить на плиту кастрюлю и, когда вода в ней закипит, подержать шапку над паром. Ворсинки расправятся.

После этого хорошо начесать норку густой щеткой.

Потом я степлером прицепила бирки к беретам и кепкам. Их (бирки) заказывали в типографии с текстом о том, что товар из Италии, например. На самом деле все это шили в подпольных мастерских у предпринимателей.

Упаковав все аккуратно в сумку, я отправилась на свое рабочее место, не веря в то, что хоть что-то продам. Так и вышло. Я действительно не продала ничего. Ни в тот день, ни через неделю.

Есть мне хотелось очень сильно, и я не знала, что предпринять для того, чтобы хоть что-то заработать. Подруги Тамары приехали на квартиру меня проверять, одна ли я там или с любовником. И убедившись в том, что я живу в одиночестве, объявили мне о том, чтобы я убиралась вон.

Я собрала свою небольшую сумку, совершенно не представляя, куда мне идти.

Мне пришлось пожить у дяди Коли, папиного знакомого, в хрущевке. Сам он в то время караулил дачу друзей. И жил там постоянно, лишь иногда наведываясь в город. И предупредил меня о том, что я должна буду съехать от него, так как квартира была однокомнатная.

Это очень проблематично жить с посторонним мужчиной в ужасной тесноте, к тому же почти стариком, пьющим, притаскивающим всякий сброд алкашей с улицы.

Я и сама это отлично понимала. Мне нужно было выиграть время.

Торговля у меня никак не шла. Те шапки, которые я так заботливо приводила в порядок, все еще просто висели на кронштейнах.

Люди подходили, щупали их иногда грязными руками, мяли мех, бросали на прилавок, фыркали, хотя цена на товар была смешной.

Вдруг меня осенило – мои потенциальные покупатели ведут себя так, потому что товар дешевый. Мы перестаем ценить то, что получили даром. Более того, можем это еще и обесценить.

Я переписала все ценники, удвоив сумму на изделия из меха и трикотажа. А в некоторых случаях утроив ее, понимая, что за эту цену точно ничего не возьмут.

Но ведь я итак не смогла не продать ничего. Тогда какая разница? Внутри меня росла какая-то обида на неспособность к менеджменту, хотя по этому предмету в ВУЗе у меня всегда были пятерки.