Выжить, чтобы умереть - стр. 36
– Нет! – донесся до нее вопль Тейла. – Я не хочу… – В его голосе звучали умоляющие, даже плаксивые, нотки. – Я все сделал! Все, что вы хотели. Я устал! Понимаете – устал.
На мгновение принцессе показалось, что ей открылось видение, мучившее ее похитителя: какие-то люди с восковыми неподвижными лицами обступили его со всех сторон и с холодными улыбками наблюдали за его истерикой. А он не только кричал, он отчаянно пытался вырваться из кресла, сломать оковы, которые еще недавно сам так тщательно застегивал. Наверняка на его лодыжках и запястьях потом останутся синяки и ссадины. Кстати! А как они освободятся после того, как переход закончится? Где-то должна быть кнопка, отпирающая оковы, причем расположена она должна быть так, что до нее как-то можно дотянуться и в пристегнутом состоянии. Под несмолкаемые вопли Тейла Анна начала ощупывать подлокотник кресла, но никаких кнопок ей под руку не попадалось. Но нельзя не воспользоваться такой возможностью: она уже очнулась, а ее враг продолжает пребывать в беспамятстве. Уже отчаявшись освободиться самостоятельно, она ударила затылком о подголовник, и сковывающие ее запоры расстегнулись. Но, вместо того чтобы подняться, направиться к креслу Тейла и как-то воспользоваться его беспомощностью, она продолжала лежать, слушая его истеричные вопли, которые не отличались разнообразием и богатством словарного запаса. Он продолжал умолять оставить его в покое, клялся, что он все сделает – и недели не пройдет, повторял, что уже заслужил покой, что хватит с него того, что уже случилось.
Ни жалости, ни ненависти к нему Анна не испытывала, да и страха уже не было. Все, чего стоило бояться, уже произошло. В конце концов, что изменится от того, что он окажется в ее власти? Не убивать же его, в самом деле… Все, что он мог сказать, уже перестало быть тайной. Большего он, скорее всего, и не знает. А если и знает – что с того… В любом случае скоро все прояснится. Принцесса Анна! Скаковая лошадь… Делайте ставки, господа! А с Тейла хватит и того, что она видит сейчас, как он стенает, извивается, умоляет, просит о пощаде. Хватит с него. Хватит…
Она почувствовала спиной чей-то взгляд, но не сочла нужным оглядываться. Пусть конфедент-советник подождет, пока принцесса соизволит обратить на него внимание. Можно вообще представить себе, что его не существует – во всяком случае, здесь и сейчас. И он исчезнет. Он оставит ее в покое… Хотя бы ненадолго.
Она резко оглянулась и увидела то, чего ожидала меньше всего. Император Ламарк II, суверенный правитель Дарии, ее отец… Он сидел на копне прелой соломы, закованный в боевой панцирь лейб-гвардии пехотного полка, покрытый копотью и окалиной, с двумя вмятинами в кирасе. Бронестекло поднятого забрала было покрыто сеткой мелких трещин, и было видно, как по щекам медленно стекают струйки крови.
– Это ты мне снишься или я тебе? – Он попытался подняться, и только тут Анна заметила, что за его спиной нет стальной двери, выхода из пилотской кабины, а только грязная щербатая бетонная стена, а к низкому сводчатому потолку прилеплена тусклая «колба» светильника, прикрытого решетчатым колпаком.
– Вы живы, Государь?! – спросила она и тут же прикусила себе язык. Конечно, он жив! Как вообще можно в этом сомневаться?