Высоцкий. На краю - стр. 50
Вильдан вспоминал, как Высоцкий «иногда таскал нам жратву, когда особенно было голодно… Часто говорил: «Роман, пойдем ко мне, попьем чайку». И накормит как следует. Всегда это было очень кстати. Однажды в особо трудный период, перед самой стипендией, он приготовил дома целый противень горячей картошки с мясом и, старательно накрыв его, перебежал через дорогу и принес в общежитие. Надо было видеть наш восторг…»
Но тут еще выяснилось, что дебютантке Изе жить в Киеве негде. Только через какое-то время директор поселил новенькую в свободной комнатушке (то ли бывшей гримерке, то ли кладовой) в самом театре.
По соседству в подобных же условиях (вернее, вовсе без оных) обретался еще один беспризорный, но неунывающий молодой член труппы Паша Луспекаев (будущий знаменитый таможенник Верещагин из «Белого солнца пустыни»). В один из своих приездов к молодой жене еще более юный и пылкий Высоцкий едва не подрался с темпераментным Луспекаевым, когда тот, изрядно «заложив» от тоски и одиночества, стал ломиться в двери к симпатичной соседке, ласково называя ее то ли «киской», то ли «рыбкой». Ситуация анекдотическая. То есть, с точностью наоборот. Или, как в будущей песне:
Рядом с «жилплощадью» Изы был кабинет заведующего труппой, где имелся телефон. Молодожены, само собой, вели ночами нежные разговоры. Нина Максимовна вспоминала, что в их коммуналке телефон находился в прихожей, и сын во время своих амурных междугородних переговоров накрывался подушкой, дабы не потревожить соседей. Разговоры были долгими, и когда нетерпеливые телефонистки произносили сакраментальное: «Ваше время истекло!» Владимир умолял: «Девочки милые, подождите минуточку, мы сейчас опять про любовь начнем…» Кто знает, не с тех ли пор поэт питал возвышенные чувства к девушкам, законспирированным под именем «07»?..
Как приняли в Киеве мхатовскую выпускницу? По-разному. Актриса Александра Смолярова увидела в ней «угловатую девчушку с острым носиком», которая «ничем особенным никого не сразила». Прима Мальвина Швидлер как достоинство новенькой отметила, что та была «совсем не пижонкой, не высокомерной, и в то же время, держась особняком, никогда не вникала ни в какие театральные дрязги, сплетни». А Сергей Филимонов и вовсе обратил внимание на молодую актрису лишь потому, что Иза на каждую репетицию приходила с новой прической и режиссеры встречали ее вопросом: «Ну-с, какой же прической вы нас сегодня порадуете?..»
Стремясь «к воссоединению семьи», Высоцкий попытался устроиться в киевскую труппу. К счастью, неудачно. При знакомстве с директором театра Иза робко заикнулась: «Я не одна. Послушайте моего мужа – артиста Владимира Высоцкого, он там, на порожке сидит…» На что раздался грозный директорский окрик: «Какой еще муж?! Какой еще Высоцкий?! Скажи спасибо, что мы тебя взяли!» Одна только Швидлер рассмотрела Изиного спутника: «небольшого роста, с румянцем во всю щеку, совершенно незаметный… Но можно было догадаться, что это не такой простой мальчик, как могло показаться на первый взгляд: не было в нем зависимости, улыбочек, этакого актерского желания понравиться».
В один из своих приездов в Киев Высоцкий тайком пробрался на репетицию и затаился на балконе. Присутствие посторонних в зале главный режиссер категорически запрещал. Посреди репетиции Михаил Романов гневно обернулся на шорох: «Кто там еще?» Высоцкий встал и признался: «П о к а н и к т о».