Выпьемте чаю? - стр. 14
На общей кухне представителей сильного пола было значительно больше. Совместно и в складчину они готовили жареную картошку, плов, макароны по-флотски, жарили чебуреки. Иногда занимались поисками или уточнением рецептов на просторах инета. К вечеру их клуб разрастался. На кухне всегда была настежь распахнута форточка, потому что мужчины много курили, иногда выпивали по рюмочке, вели философские беседы, спорили о политике, спорте, обменивались услышанными за пролетевший день новостями, решали вопросы.
Женщины-преподаватели обычно появлялись на этой кухне и исчезали, как тени. Если же говорили о чем-то, то звучало это примерно так:
– Фу, как накурено!.. Какой ужас!.. Опять тараканы!.. Вам что, на работе всей этой болтовни не хватает?.. Скажите мне, пожалуйста, кто снова загадил плиту?..
На этой кухне давно уже никто и ни с кем не флиртовал. Всем и смотреть друг на друга было немного тошно. Большинство обитателей давно уже считались загрубевшими холостячками и холостяками, а потому появление в их рядах улыбающейся девушки, а рядом с ней того, кто на всю жизнь, казалось бы, обречен был остаться один, сразу вызвало настоящий фурор и привнесло в общее обиталище ощущение домашности и лиризма.
Нецензурную лексику представители могучего пола стремились убрать, окурками и обертками от продуктов старались попадать в ведро, а не на пол. Все вокруг начали улыбаться. Валерия всплывала в кухню, точно блин в масле. Лицо ее лоснилось, сияло, глаза выражали полное радушие и восторг. В руках у студентки-старшекурсницы были то кастрюлька, то пакетик с продуктами, которые она бережно ставила на стол и начинала готовить, всем своим видом показывая: «Как я горжусь, что я сегодня здесь, с вами! Как я всем в жизни довольна!»
Постепенно появился на кухне и дамский кружок. Без всякой договоренности его участниц он приходил туда чуть раньше мужского и при первом же появлении представителей последнего распадался. В новообразованном кружке отсуждались диеты, новые театральные постановки, перемывались косточки декану, ректору и иже с ними, часто ребром ставился вопрос, выходить замуж или не стоит. Как оказалось, у каждой преподавательницы где-то там, на стороне, имелся какой-то там воздыхатель, который обычно ухаживал за ней уже несколько лет и лишь в некоторых случаях появился недавно. Он настойчиво приглашал ее к себе в гости, собирался познакомить с мамой, а иногда и с оставшимися от первого брака детьми, но она никак не могла на это решиться и вот со своими подружками, на кухне, обсуждала, что делать дальше.
Валерия, конечно, догадывалась, что половина таких историй – фантом, но делала вид, что каждому слову, которое ей доверили, верит. И только еще шире открывала громадные серо-голубые глаза, хлопала ресницами и со всеми их доводами была согласна. Через некоторое время она стала чем-то вроде общего психотерапевта, которого экстренно зазывали в гости, как только проблема разрасталась до таких размеров, что о ней уже было чревато молчать. Все их тайны складывались в памяти Валерии, как в сундуке, код от которого было найти невозможно.
Настало лето. Влюбленные уже несколько месяцев жили вдвоем. Виктор иногда подумывал, но не мог решиться сделать Валерии предложение, потому что не знал, как к этому подступиться, а в результате решил, что никакого предложения и не нужно. «Что бы оно могло изменить?! И кому вообще нужны эти бумажки!» – уверенно рассуждал он.